Америка. Чудеса здоровой пищи - [78]

Я представила себе, с каким удовольствием повара вырезают эту корону из перца и тюльпан из лимона, как они торжественно возлагают эту рыбу на ее трон. Да это же самые настоящие романтики от кулинарии, пусть даже и в обычном, дешевом придорожном мотеле. Мы вошли сюда, готовые вкусить стандартной пищи из полуфабрикатов, а вместо этого встретили королей и капусту.

* * *

Проезжая по дорогам Абруцци, Умбрии и Тосканы, мы видели живописные сельские пейзажи, один прекрасней другого. В пригородах крупных городов большинство зеленого пространства между жилыми домами было разгорожено на многочисленные аккуратные огороды и виноградники семейного масштаба. Возделывание своего виноградника, даже изготовление собственного вина теперь уже нигде не считается экзотикой. Я видела такие уютные, плотно засаженные частные огороды в кварталах, окружающих многие города Европы: во Франкфурте, в Лондоне, даже во французской провинции.

Путешествуя по итальянской провинции, где все казалось мне до нелепости идеальным, мы убедились в правильности еще одного клише: все дороги действительно ведут в Рим. На каждом перекрестке набор синих стрелок указывал в обоих направлениях: «в РИМ».

Широкие долины между средневековыми городками, расположившимися на вершинах холмов, были застроены мелкими фермами, при каждой — своя маленькая оливковая роща, виноградник, несколько фиговых деревьев или яблонь (в сентябре все как раз поспело) и около десятка кустов помидоров, усеянных плодами. В каждом хозяйстве — своя грядка тыкв и несколько рядов брокколи, салата и бобов. Проезжая мимо одного небольшого оштукатуренного фермерского домика, мы заметили гору огромных, пожелтевших, перезрелых цуккини. Я заставила Стивена сделать снимок, в подтверждение универсального закона жизни: итальянцы тоже не могут выбрасывать продукты. Эти «тяжеловесы» были аккуратно сложены штабелем у задней стены дома, как миниатюрная поленница дров, предположительно для зимней кормежки свиньи или цыплят. Вторичные отходы фермы превратятся на следующий год в ветчину.

На проселочной дороге возле озера Трасименто мы остановились у придорожного овощного лотка. И объяснили, что мы — вообще-то не покупатели, просто туристы и любим овощи. Владелец по имени Амадео, как нам показалось, тем не менее пришел в восторг от разговора с нами: очень медленно, чтобы иностранцам было понятно, он поведал нам о работе и страсти своей жизни. Он был категорическим сторонником органического питания, гордым членом-основателем Итальянского общества органического земледелия.

Его лоток с осенним вернисажем был установлен среди прочно удерживающих стойки дынь, пестрых тыкв в форме бутылок и разных других видов тыкв, которых хватило бы на каталог семян для специалистов. Меня привел в восторг особенно один сорт тыкв, которые он разложил пирамидой вокруг своего лотка. Довольно невзрачные, по обычным стандартам: темные, сине-зеленые, не слишком большие, такие берут для изготовления фонарей на Хэллоуин, немного приземистые, вся поверхность покрыта синеватыми бугорками. Продавец назвал этот вид «Цукке де Кьоджиа». Мы их сфотографировали, немного поболтали и поехали дальше, ведь в Италии немало и других достопримечательностей, кроме пирамиды бугорчатых тыкв Амадео.

В конце дня мы ехали назад, выполнив минимум для туристов: осмотрев Музей оливкового масла, фермерский рынок, два замка, Музей рыболовства и столкнувшись с мирной манифестацией, спонсируемой итальянским правительством. Мы снова проезжали мимо того же лотка с овощами и не могли удержаться от искушения, остановились поздороваться. Амадео узнал нас — туристов, не имеющих возможности купить тыквы, но был так же гостеприимен, как и в первый раз. Он сказал, что день для него выдался удачным, хотя его пирамиды практически не были нарушены. Я опять восхищалась этой тыквой, снова узнала ее название (на этот раз записала) и спросила, съедобна ли она. Амадео терпеливо вздохнул.

— Съедобна ли она, синьора? — Он дал мне понять, что эта покрытая пупырышками реторта, которую я держу в руках, — самый восхитительный деликатес, известный человечеству.

Я спросила, нет ли у него семян, озираясь в поисках специального стенда. Амадео наклонился ко мне и снисходительно, с таким выражением, с каким все добросердечные люди на Земле разговаривают с непроходимыми тупицами, объяснил, что семена находятся внутри тыквы.

— Ох. Ну да, конечно. Но… — Я напряженно (в том стиле, к которому привыкла) постаралась объяснить нашу затруднительную ситуацию, делая жесты в сторону взятого напрокат автомобиля. — Мы просто ехали мимо, у нас нет ни ножа, ни кухни, никаких средств достать семена из тыквы.

Амадео терпеливо посочувствовал нашей беспомощности.

— Вы едете в отель? — спросил он. — В отеле есть… кухня? Тогда там могут приготовить вам тыкву любым способом: запечь, потушить, сделать из нее суп, предварительно достав семечки.

Я, откровенно говоря, не представляла себе, как вплыву в кухню нашего отеля и попрошу кого-нибудь разрезать нам тыкву, но наш разговор зашел уже так далеко, что я сообразила — да я просто куплю эту чертову штуку и оставлю ее в канаве где-нибудь по пути. Или, может, додумаюсь, каким образом извлечь семена. В общем в конце концов мы приобрели эту пресловутую тыкву и поехали дальше со своим драгоценным грузом.