Америго - [80]

Он вполне был способен забить в чужие ворота еще несколько мячей, но вмешалось одно обстоятельство: Саймон совсем не привык к такой беготне и, как уже можно догадаться, очень быстро устал. Он теперь преследовал не мяч, а мистера Раймонда, который играл против него. Но тот был слишком погружен в действие и только отмахивался от всяких разговоров. Когда же Саймон в конце концов смог до него докричаться, тот уже сам зачем-то покинул площадку и направился к одной из скамей. Выслушав Саймона, он сделал знак в сторону противоположной скамьи, и оттуда на площадку выступил новый игрок, который недвусмысленным жестом показал мальчику, что тот может быть свободен.

Совершенно счастливый Саймон подбежал к скамье и без сил опустился на мягкую траву. «Почему я так счастлив? – недоумевал он про себя. – Я же болен!» Но тут он вспомнил, что с самого начала необыкновенной – как это слово? – экскурсии чувствовал себя просто прекрасно! И эта усталость от игры ничуть не омрачила ему настроение, а только напротив!..

– Вы не слишком выносливы, Спарклз, – беззастенчиво заявил Раймонд, вытирая платочком лоб. – Хотя, должен признать, вы показываете отличную технику. Вы точно играли в мяч впервые?

– Да, здесь в первый раз, – выдохнул Саймон. – Но мне понравилось! Было бы здорово, если бы на Корабле…

– Об этом поговорим завтра утром, – заверил его Раймонд. – Сейчас – в «Уотерхоллс». Я вижу, вам нужно отдохнуть и выспаться.

– А как вы узнаете, когда наступает утро, а когда вечер? – спросил Саймон. – Отсюда же не видно, где солнце.

– Солнце? Это существо из легенд, которые исследовал Фред? – небрежно, стремясь скрыть свое удивление, переспросил Раймонд. – Не думал, что в Океании-Б подобные вещи так популярны. Нет, мы же отключаем свет в назначенное время, в соответствии с ритмами организма. Они ведь давно изучены.

– Смена площадки через десять минут, – объявил громовой голос направляющего.

– Это означает, что Сферу будут поворачивать, – сказал мистер Раймонд. – Пора переодеваться.

Люди в короткой одежде, желающие продолжить игру, вскоре спрятались за многочисленными дверями одной из боковых граней; эти двери были почти незаметны в траве.

На пути обратно в «Уотерхоллс» Саймон опять почувствовал недомогание. Он подумал, что это все из-за напряженной игры, и мистеру Раймонду говорить не стал – чтобы тот не решил, будто Саймон совсем невыносливый.

– Мирная борьба за первенство выполняет куда более важную задачу, чем может показаться, – заметил мистер Раймонд. – Так мы подавляем свою прирожденную склонность к взаимному уничтожению. Точнее говоря, трансформируем ее в игру. Это может вас удивить, но человек – существо по определению злое; во всяком случае, он исполнен того, что мы называем злом, об этом убедительно заявляют разные исследования, да и к тому же это бывает видно невооруженным взглядом. Нас питает чувство превосходства, мистер Спарклз, и тут ничего не попишешь. В то же время человек как индивид способен изменять как свое окружение, так и самого себя, и в конце концов он сам за это ответственен. К счастью, мы находимся на том уровне, при котором ответственность признается. Я могу с гордостью сказать, что изобретение игры достойно Избавителей, хотя мы и не совсем уверены в его авторстве.

Саймон почти не слушал. Вглядываясь в глубины Океана, на дне которого так и не нашлось ни одной вечной муки, он размышлял о том, что завтра ему предстоит побывать в лабораториях лысого мистера Фатома; от этого ему сделалось немного лучше. Он очень хотел поговорить с Фредом… но что он должен был ему сказать? Стоило ли ободрить его или, наоборот, пристыдить за его безрассудство? Нет, нельзя было его стыдить. Когда стыдили самого Саймона, у него пропадало всякое желание продолжать начатое. И хотя его начинания были ничтожны в сравнении с великим замыслом Фреда Фатома, Саймон понимал, что после стольких неудач и малейший упрек от него способен заставить второго распорядителя во всем разочароваться. А ведь эти люди должны были увидеть небо! Насколько вольнее жилось бы им на поверхности! Как интересно было бы вести там исследования! И еще Саймону так не терпелось выяснить, что стало с пропавшими экспедициями, что он захотел подняться наверх вместе с самим мистером Фатомом – и как можно скорее.

Десять минут спустя мистер Раймонд проводил его в тот сектор «Уотерхоллс», где они впервые встретились, поблагодарил за приятную компанию и вышел. Но только что затворилась стеклянная дверь, как нехорошие ощущения вернулись к Саймону и обволокли его уже серьезным жаром. Ему пришлось сесть прямо на пышный ковер, разостланный в стеклянной комнате. Присев, он рассудил, что ничего страшного не случится, если он ненадолго приляжет, – а потом, немного позже, дойдет до кровати. Он снял свою хорошенькую синюю шляпу, растянулся на ковре и закрыл глаза.

Жар усиливался.

Комната вдруг наполнилась знакомым резким запахом. «Они тоже пользуются такими жидкостями?» – удивленно подумал мальчик и открыл глаза. Над ним нависали золотистые кудри матери. Здесь, правда, они казались очень темными, а очертаний ее лица почти не было видно. Но Саймон ее узнал и удивился еще больше.