American’ец - [15]
Николай Петрович поднялся с дивана в кабинете, где застало его утро, добрёл до зеркала и без удовольствия оглядел себя. Красивый тридцативосьмилетний мужчина с неплохой фигурой — разве что грудь узковата. Он старательно следил, чтобы наметившееся брюшко не слишком выпирало. Однако видно, что полнеющему красавцу уже не двадцать лет и даже не тридцать, а можно сказать — все сорок: бессонные ночи и тяжкие думы наложили на лицо неприятный отпечаток. Под глазами набрякли мешки, кожа выглядела несвежей, волосы спутались…
К чёрту сегодня всё! Надо развеяться. Просто необходимо! Очень кстати обер-гофмаршал Нарышкин приглашал в свой загородный особняк — вот и славно, там всегда весело и необычно. Надо, надо прокатиться по Петергофской дороге, а у Нарышкина хорошенько душу отвести. Тем более недолго уже осталось Николаю Петровичу обретаться в столице: скоро он оставит Петербург, отправится в немыслимую даль — и кто знает, что ждёт в той дали и что будет потом?
К чёрту, к чёрту все дела! Продолжая разглядывать своё отражение, Резанов нащупал массивную золотую кисть, которой заканчивался витой шнур звонка, и резко дёрнул несколько раз. По дому тут же захлопала дверьми прислуга: все знали, что барин ждать не любит, а на расправу скор.
После утреннего туалета и неспешного завтрака Николаю Петровичу удалось пару часов вздремнуть. Удивительным образом после того, как он решил не ездить сегодня в должность, — дурные мысли вылетели из головы, на душе заметно полегчало, а сон пришёл глубокий, и видения не тревожили.
В середине дня посвежевший обер-прокурор долго принимал ванну и находился в благостном расположении духа, когда цирюльник занялся его бритьём и причёской, а дворецкий доложил о том, что прибыл Огонь-Догановский.
— Зови! — велел Николай Петрович и так нетерпеливо заёрзал в кресле, что цирюльник убрал руку с бритвой от греха подальше.
Резанов ждал появления Поляка — в разговорах с британцами и для себя он тоже использовал это прозвище. Несколько времени назад Василию Семёновичу было дано деликатное поручение, и как раз настала пора отчитываться.
Николай Петрович предвкушал захватывающий рассказ, ибо рассказчиком Поляк был знатным: он ухитрялся вполне достоверный сюжет окружить такими живописными и зачастую выдуманными подробностями, что даже самый заурядный случай превращался в захватывающее событие. А сегодняшнему случаю полагалось быть никак не заурядным, напротив — из ряда вон!
Тем более огорчительным стало появление Василия Семёновича. Бывший драгун, обычно щеголявший военной выправкой, вошёл с понурым видом, и Николай Петрович сразу понял: дело сорвалось.
— Ну, здравствуй, любезный! — грозным тоном произнёс обер-прокурор и снова напугал цирюльника ёрзаньем: теперь он усаживался так, чтобы казаться повыше, словно в Сенате. — Какие новости?
Огонь-Догановский скользнул взглядом по согбенной спине цирюльника, который заново намыливал щёки хозяина, и начал:
— Тут с князем Львовым, не доезжая Петербурга, неприятность вышла…
— Да что ты мямлишь? — хмуро процедил Николай Петрович. — Говори толком! Какая неприятность?
— Сергей Лаврентьевич ехал из Москвы, вёз француза Гарнерена, который на шаре воздушном полететь должен…
— Знаю! Дальше, дальше!
— Откуда ни возьмись, напали на них лихие людишки, четверо. Самые здоровые, каких только себе представить можно…
— И что? Перепало князю? А француз, небось, от страха в штаны наложил, так?
— Так, — Василий Семёнович вздохнул, — да не так. Сперва Гарнерен пытался поклажу спасти — вот и получил от души. Не слишком сильно, но чтобы навсегда запомнил. Князь выскочил, с ним тоже потолковали, и всё бы ничего… Только порубили разбойничков-то.
— Что ты городишь? — Николай Петрович нахмурился ещё больше. — Кто порубил? Старый хрыч отродясь без охраны ездит! Да у него на гайдуков и денег нет. Эти твои разбойнички что, дети малые?
— Разбойнички вовсе не мои, — шляхтич укоризненно показал глазами на цирюльника, — но злодеи знатные, клейма ставить негде. Только появился какой-то американец, виртуозный фехтовальщик, и в минуту положил троих. Главный чудом ушёл…
— Американец?! — почти крикнул обер-прокурор и вскочил, — Пшёл вон! — велел он цирюльнику, вырвал у него полотенце и резкими движениями стал стирать с лица мыльную пену. — Жди, после позову… А ты, любезный, расскажи-ка мне всё ещё раз с самого начала. Да побойся ерунду болтать, не зли меня лучше!
Оставшись наедине с обер-прокурором, Огонь-Догановский говорил уже без опаски.
Дело поручил ему Николай Петрович нехитрое: подкараулить князя Львова с Гарнереном, хорошенько припугнуть обоих, а воздушный шар изрезать и амуницию повредить. Старого генерала, понятно, на испуг не возьмёшь, но история должна получиться совершенно некрасивая. Соплеменники побитого француза увидят лишний раз, что их в России не жалуют, а полёт в любом случае сделается невозможным…
…и это главное: молодой горячий государь не станет ждать, пока починят шар — даже если окажется Гарнерен таким настырным. Отменит Александр Павлович высочайшее разрешение на полёт и велит деньги за билеты вернуть. А там уже близкое окружение подскажет, что наплёл ему князь Львов с три короба про героического воздухоплавателя да про путешествия по небу. Враки всё это, и с французами дело иметь ни к чему: далеко пока человеку до птицы, аппараты летательные несовершенны… Права была государева бабушка Екатерина, когда называла аэроманию бесплодной и ненужной!
Величайшая тайна всех времён и народов уходит корнями в глубь веков.К ней прикасались библейские пророки и апостолы во главе с Андреем Первозванным, российские государи Иван Грозный, Пётр Первый и Павел, великие писатели и учёные, знаменитые воины и политики.Пока люди бились над её разгадкой, жернова истории перемололи не один народ и не одну империю. Теперь настало время избранных, которые откроют тайну всему человечеству и круто изменят ход мировой истории.Это случится в нашей России, в Санкт-Петербурге.Здесь и сейчас.
«Будущее легче изобрести, чем предсказать», – уверяет мудрец. Именно этим и занята троица, раскрывшая тайну трёх государей: изобретает будущее. Герои отдыхали недолго – до 22 июля, дня приближённого числа «пи». Продолжением предыдущей тайны стала новая тайна двух реликвий, перед которой оказались бессильны древние мистики, средневековые алхимики и современный искусственный интеллект. Разгадку приходится искать в хитросплетении самых разных наук – от истории с географией до генетики с квантовой физикой. Молодой историк, ослепительная темнокожая женщина-математик и отставной элитный спецназовец снова идут по лезвию ножа.
Лихой кавалерист-рубака и столичный повеса, герой-любовник и гвардейский офицер, для которого честь превыше всего, становится разбойником, когда могущественный сосед отнимает его имение, а любовь к дочери врага делает молодца несчастнейшим человеком на свете. Эту историю осенью 1832 года приятель рассказал Александру Сергеевичу Пушкину. Первейший российский литератор, испытывая острую нужду в деньгах, попробовал превратить немудрёный сюжет в бульварный роман. Скоро затея ему прискучила; Пушкин забросил черновики, чтобы уж больше к ним не возвращаться… …но в 1841 году издатели посмертного собрания сочинений сложили разрозненные наброски в подобие книги, назвав её «Дубровский».
Невероятно жаркое лето 1912 года. Начинающий поэт Владимир Маяковский впервые приезжает в Петербург и окунается в жизнь богемы. Столичное общество строит козни против сибирского крестьянина Григория Распутина, которого приблизил к себе император Николай Второй. Европейские разведки плетут интриги и готовятся к большой войне, близость которой понимают немногие. Светская публика увлеченно наблюдает за первым выступлением спортсменов сборной России на Олимпийских играх. Адольф Гитлер пишет картины, Владимир Ульянов — стихи… Небывало холодная зима 1916 года. Разгар мировой бойни.
В настоящий том Собрания сочинений известного французского писателя вошла первая часть романа «Приключения Мишеля Гартмана».
Юная Оно-но Комати поступает на службу в императорский дворец и становится фрейлиной одной из наложниц. Вскоре она сталкивается с необъяснимым явлением: в предместьях столичного Хэйана появляется загадочный летающий золотой паланкин.Юная фрейлина выходит замуж за блистательного гвардейца. Однако он погибает во время подавления восстания в одной из отдалённых провинций. Чтобы заглушить боль утраты фрейлина безудержно отдаётся стихосложению. Императрица, Нефритовая госпожа, высоко ценит Оно-но Комати и её творчество.
Клаус Штёртебекер — легендарный пират XIV века, один из предводителей братьев-витальеров (пиратов Балтийского и Северного морей), ставший фольклорным персонажем в качестве прототипа Робин Гуда.В 1909 году в Российской империи публиковалась серия анонимных бульварных повестей о приключениях Клауса Штертебекера.
Когда еще была идея об экранизации, умные люди сказали, что «Плохую войну» за копейку не снять. Тогда я решил написать сценарий, который можно снять за копейку.«Крепкий орешек» в 1490 году. Декорации — один замок, до 50 человек вместе с эпизодами и массовкой, действие в течение суток и никаких дурацких спецэффектов за большие деньги.22.02.2011. Готово!
В книгу вошло два приключенческо-фантастических романа знаменитого писателя. Первый рассказывает о Гражданской войне в США. Наряду с батальными сценами в романе происходит немало загадочных событий...Во втором романе, «Флаг родины», рассказывается о судьбе Тома Рока, изобретателя разрушительного средства огромной силы. Желание нажиться на своем изобретении доводит Рока до сумасшествия, а его «фульгуратор» становится достоянием международных пиратов. По мотивам этого романа поставлен знаменитый фильм Карла Земана «Тайна острова Бэк-Кап».
Волею случая и по произволу духовных и светских властей недоучившийся школяр Юрась Братчик принимает на себя роль Мессии. Странствуя по просторам Белой Руси со своими «апостолами», труппой жуликоватых лицедеев, он, незаметно для самого себя, преображается и вступает на крестный путь.