Амбарцумян - [97]

Подтверждение авторства

Если от отца Виктор Амазаспович унаследовал способность дерзновенно мыслить, то от матери — умение быть осторожным, не торопиться, быть спокойным, терпеливым и сдержанным.

Показательной является история, связанная с проблемой нейтронов в атомном ядре, к решению которой Амбарцумян подошёл совсем близко. Этот случай убедительно характеризует его в высшей степени осторожное отношение к публикациям. Дело в том, что в 1930 году физики-теоретики «почувствовали», что в атомном ядре должны существовать какие-то частицы, кроме протонов. В дальнейшем, в 1932 году, экспериментально удалось установить существование в ядре атома незаряженной элементарной частицы с массой, близкой к массе протона. Более того, было выяснено, что эта частица в свободном состоянии нестабильна — имеет время жизни около 16 минут. А в атомном ядре вместе с протонами она приобретает стабильность. Её назвали нейтроном. Это был важнейший момент для ядерной физики.

Но ещё в 1930 году двое исследователей, интенсивно занимающихся квантовой физикой — Амбарцумян и Иваненко, «поймав зайца за хвост», обнаружили, что некоторые численные результаты приводили к нестыковкам в теории.

Тогда молодые друзья взялись за фундаментальную проблему состава атомного ядра. До этого, в 1929 году, Амбарцумян указал, что в атомном ядре электронов нет. Стало ясно, что в ядре должны существовать незаряженные частицы. Но что они собой представляют — понять было трудно. Конечно, тогда ни о каком физическом эксперименте не могло быть и речи. Соответствующее физическое оборудование в стране просто отсутствовало.

Иваненко был настроен более решительно, чем Амбарцумян. Он предлагал немедленно опубликовать свои расчёты и определённо назвать незаряженную частицу в ядре нейтроном. Амбарцумян категорически возражал и считал, что для этого нет достаточно веских оснований. Спорили они долго и упорно. Наконец Амбарцумян убедил Иваненко, заявив: «Нам достоверно известно только одно, что в ядре электроны теряют свои свойства. Так и нужно написать и опубликовать». С такой осторожной амбарцумяновской формулировкой соответствующая статья и была опубликована в СССР (ДАН[191]) и во Франции («Comptes Rendues»[192]). Но недовольный Иваненко некоторое время спустя опубликовал статью со своей формулировкой и по праву считается автором гипотезы существования нейтронов в атомном ядре (протонно-нейтронная модель атома Иваненко[193]).

Эта история как нельзя лучше говорит о требовательном отношении Амбарцумяна к достоверности научных и вообще любых утверждений. У него должна была быть полная уверенность в существовании научного факта, прежде чем говорить о нём и тем более его публиковать. Все его научные труды прогнозируют и подсказывают направление развития научной мысли, но без стремления поспешно «застолбить» своё авторство. Он мог выразить эту мысль так: «Я говорю только о том, в чём я совершенно уверен». Это качество характеризует его, как истинного исследователя. Когда Виктор Амазаспович рассказывал историю с нейтронами своим близким и ученикам, в его голосе не чувствовалось и нотки сожаления о том, что в своё время он не высказался решительно и определённо, чтобы стать одним из авторов идеи. Он вполне довольствовался тем, что ему первому пришла в голову мысль, ожидающая экспериментального подтверждения.

Конечно, не столь принципиально, кому будет приписано авторство. Известно, что в науке никогда не бывает мыслей, в той или иной форме не высказанных ранее. С другой стороны, условия преемственности духовной жизни таковы, что без известного усвоения чужой мысли невозможно никакое человеческое творчество. Но каждый исследователь обязан знать и говорить, на чьи именно могучие плечи он взгромоздился, когда увидел так далеко.

Наукометрия и научная мораль

В тридцатых годах прошлого века возникла целая наука — науковедение, которая была призвана изучать закономерности функционирования и развития науки. Естественно, возник самый трудный вопрос всех времён — возможно ли найти критерии для оценки уровня и весомости научной работы того или иного учёного, научного учреждения или научного открытия? В результате бурных дебатов возникла новая область — наукометрия. Наукометристы с большим энтузиазмом стали разрабатывать методы оценки учёных и их творчества. Они пришли к выводу, что вклад научного работника можно определить в основном по двум признакам — количеству публикаций и цитируемости его работ в ведущих научных периодических изданиях. Очень многие поверили в универсальность и объективность наукометрических оценок и самозабвенно начали ранжировать научных работников в своей области. Вокруг этого вопроса был большой бум: многие научные работники засучив рукава подсчитывали публикации, возвеличивали одних и стыдили других. Даже нашлись такие, которые предложили оплачивать труд научных работников, основываясь на наукометрических параметрах — количестве публикаций и цитируемости. Этот ажиотаж длился довольно долго, его не избежала и астрономия. Прошло много лет, пока не стала понятной примитивность и несостоятельность такого наукометрического подхода. Амбарцумян с самого начала считал, что любой научный труд гораздо глубже и сложнее, чем может показаться при формальной оценке. Он считал, что эти так называемые «объективные» параметры удобны и понятны только людям, далёким от науки и мало смыслящим в сути научных исследований.