Не возвращаясь больше к неприятным воспоминаниям разделась, легла на кровать и без снов проспала до утра.
И вот оно, наконец, произошло. Событие, к которому так долго готовились. Однако никакой торжественности и душевного трепета. Тихонько отшвартовались с низенького пирса и самым малым двинулись по сложному Невскому фарватеру. Выйдя на фарватер, Иван Максимович перевел двигатель на глиссирующий режим и повел судно по направлению к заливу.
- Ничего себе, шестнадцать узлов?- Изумился Глеб, поднявшись на мостик.
Капитан рявкнул так, что казалось, вздрогнули чайки, кружащие над Петропавловкой. - Ты кто? Матрос или "хрен об угол"? Марш с "моста". Ветошь в зубы, и на пайолы.
Перепуганный отповедью тишайшего пенсионера, Глеб кубарем слетел вниз.
- Ого!- удивленно присвистнул он, стоя на палубе. - Оля, что это было, я не понял?
- Все правильно, - усмехнулась она. Капитан на судне один.- Я не удивлюсь, если он сегодня нас с Наташкой в одну каюту переселит, а сам в моей поселиться. И думаю - будет прав.
- Ольга, ко мне. - Донесся крик с рубки. - Вставай за штурвал, учить буду.
- Ну вот, теперь вздрогнем.- Она двинулась к трапу.
- Оль, Оль, дернул ее за рукав футболки Глеб. А где они?
- Кто?- Не поняла девушка.
- Ну, пайолы? - С трудом выговорил матрос.
Она пожала плечами.- Не знаю. У Наташки спроси, может чего кухонное?
Плавание началось.
Описывать прелести качки занятие пустое. Кто не испытывал все равно не поймет, а для отведавших этого чувства хотя бы раз, достаточно сказать: "Болтало знатно".
Пластом легли все. "Потравил" даже капитан, отвыкший за годы пенсионного бытья от моря. К тому же его последние судно, снабженное системами стабилизации и обладавшие громадным тоннажем, малость разбаловало морехода. Однако крепился. Кряхтел, но крутился за всех, благо, что и волна пока еще была так себе, прогулочная. Наконец, измученная тошнотой Ольга, взяла себя в руки и, настроившись на нужные вибрации, легонько перекодировала свой вестибулярный аппарат. Дело не трудное. Однако претило заниматься самовнушением. Вроде как смалодушничала. Однако помогло. Проснулся зверский аппетит, работоспособность. Захотелось жить. В общем, полегчало.
Глядя, что она ожила остальные упросили помочь. Дольше всех пришлось возиться с Глебом. "Уж не симулирует ли звезда палубной команды?" - засомневалась было врачующая. Капитан так загрузил матроса, что тот и присесть не успевал. Но разобралась. Паренек воспрянул духом и начал вполне сносно выполнять свои обязанности. Выправленная всему экипажу шенгенская виза позволила идти по Балтике без проблем. Дозаправка в цивилизованных европейских странах одно удовольствие. Залить под завязку решили в самый последний заход. Маршрут капитан составил, сообразуясь с какими-то своими рассуждениями.
- Спустимся вниз, - невнятно пояснил он, - проскочим Бискайский залив и сороковые под материком. Потом через Атлантику. Благо, что и на Канарах и дальше долить сможем.
- А Бискай - он себя и покажет. Проверка боем.
Прощание с родиной вышло недолгим. "Заряженный" старым приятелем Ивана Максимовича таможенник сунул нос в рубку, пробежался по каютам и заштамповал документы. А платить было за что. В укромном загашнике Ольга сложила целый арсенал. "Ремингтон" - это святое. Сгодился и припрятанный до поры трофейный глок, который достался ей в бытность терминаторшей Звягина. Два приличных акваланга с умело подобранным снаряжением взяла из жадности. Как выяснилось, никто из команды с подводным плаванием незнаком.
"Жизнь заставит, научатся." - Решила запасливая хозяйка. Ножи, фонари и прочей аппаратуры, как выразился персонаж великого писателя, набралась с избытком.
- Запас карман не тянет.- Согласился Глеб, осматривая арсенал.
Понемногу капитан начал доверять им несение самостоятельных вахт. На спокойной воде и, в основном, при включенном автопилоте. Там и делать почти ничего не пришлось. Следи за горизонтом, да за приборами. Вот и вся вахта. Выручало, что на их удачу, сильного ветра практически не было. Бог миловал.
Заходы в порты запомнились сугубой толчеей на рейдах и неимоверной теснотой у пирсов. Найти место для стоянки оказалось сложнее, чем запарковаться в центре Садового кольца в час пик. Да еще и ломили громадные по нашим меркам деньги. Поэтому Ольга, свалив это сомнительное удовольствие на долю капитана и Глеба, отсиживалась в каюте. Она переселилась к Наталье, отдав капитану свои апартаменты. Чем заслужила лишь благосклонный кивок мастера.
Ольга заметила, что с удовольствием слушает немудреные размышления соседки. И ни каких следов от еще недавно мучавших ее умений и талантов. Однако все чаще она с тревогой разглядывала загадочно поблескивающие камни на браслете. А тот, словно заснул. Камни светились, но как-то вполсилы и не тепло уже исходило от него, а легкое дуновение иной раз ощущалось на коже.
"Ох, неспроста это затишье". - Тревожилась хозяйка амулета.
Это началось после Гамбурга. Встревоженный капитан начал подолгу ковыряться в документации на аппаратуру. Чесал в затылке, теребил словари. На вопросы отмахивался, но мрачнел все больше. На третий день, ближе к закату, не выдержал. Позвал Глеба и, кивнув матросу на штурвал, отозвал Ольгу на корму.
