Амазонка - [151]

Глава. 21. Камень и комната

Томительное продвижение по дороге, которой, судя по всему, крайне редко пользовались, выводило из себя. Шелест разленился настолько, что наглым образом дрых в седле. Меня так и подмывало зарядить чем-нибудь по крупу его лошади… Но стоило хоть чуток приблизится, как раздавалось: "Не смей!". А только я намеревалась отъехать назад и пообщаться хоть бы с Войкой, как слова вампира, с идентичной интонацией (даже рычание скопировал!), повторял советник. Короче, я в тайне помышляла подсыпать им слабительной травки в чай на следующей стоянке.

— Впереди селение, — обратился к командующему разведчик.

Ольгерд кивнул, и повернулся к Тайреллу.

— Можем заглянуть туда и набрать воды, купить продуктов, — сказал он, мечтая съесть хоть что-то не напоминающее серую каламуть, которую наш кухарь выдавал за кашу. Я даже услышала, пение его желудка, отозвавшегося на мысли о свежем хлебе и кусочке сала.

Тай подавил улыбку. Из нашей большой компании нормально питался только привередливый принц. Но судя по зеленоватому оттенку лица, последние два дня ему пришлось кушать "кашку". Улиана тошнило, как и всех. Чтобы довести к невесте этого хлипкого представителя мужского населения (но по большей части из-за собственного желания нормально поесть) мы всё-таки отправились к деревне. Естественно, армия сонных мух, которыми мы являлись, прибавила ходу, предвкушая еду.

Однако селяне встречали нас распятыми и мёртвыми у самых ворот. Только сытые вороны лениво каркали нам приветствия. С ужасом осматривая оживший наяву кошмар, наша колонна медленно продвигалась по центральной улице, пока Шелест не притормозил коня около храма. Там прямо на двери был распят священник. На его груди кровью запеклись древние символы, и кажется мой друг мог их прочесть. И не только он! Локай тоже заинтересовался адской надписью. Отпущенный им комментарий, остался загадкой для нас, но произвёл шокирующее впечатление на вампира. Он помрачнел и прикусил губу. Я поняла только одно: это плевок в лицо богам.

— Пожалуй стоит похоронить их! — почти шёпотом произнёс Тай. У меня мурашки по коже пробежали. Складывалось ощущение, что в этом месте открылись врата в иной жуткий мир. Зловоние так и сочилось, распространяясь на версту вокруг, обещая живым погибель. Я даже невольно придвинулась к советнику. Мужчины, повинуясь его приказу, слезли с лошадей и принялись ломать столбы, стаскивая с них трупы. Мы с сёстрами не остались без дела — складывали погребальный костёр. Ринара читала молитвы над телами и вместе с Локаем подожгла хворост под огромной свалкой трупов.

После похорон, оставаться в пустынном селении никому не хотелось. О еде не вспоминали. А вот лица маленьких детей, их родителей, стариков, снились ещё долго каждому без исключения. Улиан, как самый слабый, чуть не рехнулся. Его три дня мучили кошмары и Настасья требовала от меня сонного зелья ежевечерне. Я варила его с удовольствием, чтобы избавить от криков принца нашу и без того измученную армию. Воины хоть нервно и косились на настойку, но просить не стали, не желая притуплять бдительность зельями. Признаюсь, мне тоже было не по себе и требование Тая спать рядом с ним, я воспринимала, как благодать. Лишь выманивала его из шатра, заставляя укладываться на настиле у костра. С другой стороны от меня дремал вампир, а волк занимал место в ногах. Кстати, Шелест после увиденного в деревне призраков вёл себя очень и очень странно. Он вынудил Ольгерда и Тая просидеть два с половиной часа над картой, прокладывая новый путь до Ладониса. Вампир настаивал на том, чтобы сделать приличный крюк в обход Синего Леса. Насколько я поняла, мы собирались пройти сквозь него, но Шелеста идея входить в чащу не прельщала. Он слишком нервничал. А когда я попыталась допытаться у него о причинах, меня на ночь привязали верёвкой к себе, дабы не подумала отлучаться от верного друга и наставника ни днём, ни ночью. Даже по-маленькому отойти не могла без него!

Его опека бесила и пугала больше чем ранние нападки Тая. Даже последний отнёсся к ожесточённому контролю Шелеста с опаской. А после того, как вампир буквально за шкирку вытащил троих вояк из кустов, забравшихся туда по нужде, советник задумался о возможных психических заболеваниях у представителей расы упырей (Каноний уже писал целый философский труд по этой благодатной теме, тем более, что имелся наглядный пример).

С каждым днём положение усугублялось. Шелест носился по лагерю, внушая нам ощущение военнопленных при суровом и бдительном соглядатае. Охоту он запретил, вылазки на разведку тоже, не говоря о том, что уход в лес максимум на десять шагов от места стоянки, вампир считал личным оскорблением. Естественно, люди возмущались… первые три минуты, пока кто-то из очень смелых не получал сапогом под зад и кулачищем в глаз. После — бунт мгновенно зачахал в самом зародыше. Минус заключался в том, что нам пришлось вернуться к питанию серо-зелёной кашкой!

Отказываясь от пищи, приготовленной кухарем, Каноний отвлёкся от мыслей о голоде, занимаясь конструированием очередного шедевра. Наблюдая за ним в процессе работы, я ожидала увидеть более весомый, то есть увесистый результат. А когда по земле помчалась крошечная деревянная мышка на колёсиках, причём передвигающаяся при помощи натяжной пружины внутри и заводного ключа, — расстроилась. Самодельную мелюзгу наш гений смастерил для того, чтобы подействовать на нервы моему волку. Тень следил за передвижением мыши, мечущейся у его лап, склонив морду на бок, и изредка переводя недоумевающий взгляд на меня. В глазах его читался вопрос: "И что мне с этим делать?" Каноний веселился. Правда, радовался он своей забаве, пока его смех не надоел оборотню. Зверь схватил игрушку в пасть, и смерив изобретателя таким наивным щенячьим взглядом, сделал "хрусть" несчастной мышке, после чего сплюнул её останки к ногам Канония. Какой разразился крик!.. Ещё бы, гений потратил не один день, чтобы создать подобие живого существа из дерева, а его за какие-то считанные секунды банально съели, наплевав на искусство.