Амалия - [41]
— Ты, Антти, не смей повышать голос на мать из-за того, что она хочет уехать и быть еще кому-нибудь полезной. Вам же с Сийри тогда будет легче перестраивать здесь все по-своему. Перемены, улучшения тут, конечно, нужны. Времена ведь очень изменились с тех пор, как мы строили Ийккала. Меня в Такамаа всегда считали своенравной, и не без причины. На новом месте мне будет легче, чем здесь, переучиваться и усваивать другие манеры!
— Неужели ты серьезно думаешь еще усвоить городские манеры? А может быть, все дело в том, что ты скорее согласна помогать Кертту, чем Сийри?
— Я уже достаточно долго думала о своем отъезде и больше думать не хочу. Оставим это. — Амалия вынимает из кармана ключ от Ээвала и дает его Антти. — Я принесла тебе этот ключ, чтобы ты мог убрать под крышу Ээвала все вещи, которые вам здесь не нужны. В Хельсинки я беру с собой только одежду на каждый день. Постараюсь завтра собраться к отъезду.
Амалия идет в свою комнату за платьями, которые хранятся в сундуке, и видит, что там уже мебель наставлена друг на друга. Пространство на полу оставлено только для прохода. Она достает из клети свой чемодан и складывает в него белье и платья, которые могут ей понадобиться. Их немного, большинство своих платьев она находит непригодными для города.
Сийри и Антти уже поели. Сийри появляется в дверях и приглашает свекровь к столу. Амалия наливает себе супу в тарелку, которую Сийри поставила для нее. Ложка в руке Амалии немного дрожит. Антти пристально наблюдает за матерью, но не может заметить никаких признаков волнения.
Перед заходом солнца Антти приходит в Ээвала. Амалия ждет сына. В большой избе у нее горит огонь в очаге, поставлен кофейник. Антти начинает:
— Поверь, мама, что у тебя и там, в Хельсинки, тоже будут трудности. Ты прожила всю жизнь в деревне, как же ты сможешь привыкнуть ходить по улицам и одеваться по-городскому?
Сын закуривает сигарету и смотрит на мать, как будто взвешивая ее возможности. На Амалии короткая, из грубошерстной материи, юбка, а вместо кофточки надета рубаха сына, из которой он вырос. Рукава рубахи закатаны выше локтя. На ногах у нее смоленые высокие пьексы, на поясе — полосатый передник. Нагибаясь, чтобы поправить огонь, Амалия отвечает резко:
— Я еду к Кертту не в качестве украшения. А трудности я и здесь видала. Я, наверно, даже люблю эти мои трудности. Каждый раз, когда я выходила из затруднений, я даже чувствовала уважение к себе, Амалии Ээвала.
— Да, да. Уж ты так высоко держишь голову и ходишь с таким самоуверенным видом, что посторонний человек просто боится тебя. Сийри и то говорит — она не могла бы поверить, что ты женщина, если бы не слышала, как ты разговариваешь с Резвой, с коровами да с овцами. С ними-то ты ласкова!
— Сийри, стало быть, меня боится. Вот и жила бы твоя жена в этом вечном страхе, если бы я осталась в Ийккала. Наверно, я совсем не похожа на ее мать. И плачу-то редко. С малых лет я привыкла любить коров и овец, не говоря уже о лошадях. И даже теперь я не вижу в этом ничего предосудительного. С тех пор как не стало Воронка, Резвая была для меня одним из самых близких существ. Она таскала возы и с мешками, и с дровами и меня, бывало, помчит на скорых ногах к людям, когда бы я того ни пожелала. Будь и ты, Антти, ласков с Резвой. Она этого заслужила.
Когда речь зашла о Резвой, голос Амалии дрогнул.
— Послушай, мама. Мне даже трудно представить себе, как ты будешь ходить по блестящим полам тети Кертту и смахивать тряпочкой пыль с ее стеклянных лосей. Это ты, привыкшая чистить скребницей свою красавицу Резвую! И потом еще... В Такамаа, конечно, станут говорить, что Сийри и я выгнали тебя из дому.
— Разве жители Такамаа не знают, что я упряма и меня против воли никуда не сдвинешь? «Слова людей — наши слова» — ты это имеешь в виду. Точно листья, опавшие с деревьев, летят они сами по себе, куда несет их ветер, изменив свой цвет и форму. Ну и пусть летят! Я и сама когда-то горевала из-за них. Не стоило горевать. Если ты пошел в мать, сынок, то главные трудности, которые ждут тебя, — в тебе самом. Уважения Такамаа ты, конечно, добьешься, если будешь хорошо вести свое хозяйство. Ради твоего же покоя прошу тебя постараться.
Антти во время всего разговора нервно ходил по избе взад и вперед и курил сигарету за сигаретой. Амалия успела сварить кофе и накрыть на стол. Она жестом приглашает Антти к столу, и сын садится на указанное ею место. Амалия приносит из комнаты свечу, зажигает и ставит на стол. В избе уже совсем темно. Старые бревна стен подгнили, из окна дует. Пламя свечи колышется от дуновения. В колеблющемся свете Амалия всматривается в лицо сына и переводит взгляд на краснеющие ветки рябины в зеленоватой стеклянной вазе на столе. Три дня тому назад она принесла эти ветки из лесу, чтобы украсить ими стол для прощального кофе перед отъездом брата с семьей.
Амалия говорит медленно, делая паузы и подыскивая слова:
— Я не помню, сколько раз за этим столом я пила кофе по случаю встреч и проводов. Это стол людей, близких друг другу. Я рада, Антти, что ты пришел. Теперь я уезжаю из Ээвала и с удовольствием выпью мой прощальный кофе именно с тобой. Я уеду рано утром, до утренней дойки.
В этой книге представлены три повести, характерные для современной демократической литературы Финляндии, резко отличающиеся друг от друга своеобразием художественной формы. Повесть С. Кекконен рассказывает о постепенном разрушении когда-то крепкого хуторского хозяйства, о нелегкой судьбе крестьянки, осознавшей необратимость этого процесса. Герой повести П. Ринтала убеждается, что всю прошлую жизнь он шел на компромиссы с собственной совестью, поощряя своим авторитетом и знаниями крупных предпринимателей — разрушителей природных богатств страны.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Роман «Открытый город» (2011) стал громким дебютом Теджу Коула, американского писателя нигерийского происхождения. Книга во многом парадоксальна: герой, молодой психиатр, не анализирует свои душевные состояния, его откровенные рассказы о прошлом обрывочны, четкого зачина нет, а финалов – целых три, и все – открытые. При этом в книге отражены актуальные для героя и XXI века в целом общественно- политические проблемы: иммиграция, мультикультурализм, исторические психологические травмы. Книга содержит нецензурную брань. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.