Амалия - [35]

Комната Амалии становится тесной. Но она все-таки не хочет убирать отсюда детскую кроватку, на которой спали Антти и Маркку. Кроватка хоть и не живое существо, но Амалии тяжело с нею расстаться. «Ведь может и Ээва приехать», — ищет она оправдания своей слабости и чувствует, что всем сердцем хочет этого. Сколько лет не видела она сестру, только слышала, что ее дочери тоже ушли из дому, а у одной из них уже есть сын.

Амалия огорчена тем, что Антти, прежде чем вести свою избранницу под венец, не привез ее посмотреть «место, где будет стоять прялка». Нехорошо, если замужняя жизнь начнется для молодой женщины с разочарования. Амалия отлично знает, что Ийккала вовсе не такое роскошное место, хотя ей самой оно нравится. Земли здесь в хорошем состоянии и лес не вырублен, но ведь все это выяснится не сразу, а лишь когда поживешь в доме подольше.

Антти прислал матери фотографию своей девушки. Но разве может Амалия судить по фотографии о невестке? Даже нельзя сказать, высокого она роста или маленькая, труженица или барышня. Во всяком случае, волосы у нее стриженые и спереди начесаны на лоб по моде; брови темные, а губы пухлые. На фотографии девушка улыбается, на щеках ее ямочки, а на шее сверкают жемчуга в два ряда. Конечно, и улыбающаяся девушка может работать, это Амалия знает, но все же ей кажется, будто она стоит на весенней льдине, которую уносит быстрым течением...

21

И вот они приезжают — Антти и Сийри. Рядом с Антти его молодая жена кажется миниатюрной. Она такая, как женщины Такамаа, с маленькими ножками, круглолицая. Волосы причесаны искусно, как у городских женщин, со множеством завитков. Ямочки на щеках у нее такие же, как и на фотографии, но Сийри не кажется веселой. Что-то похожее на разочарование улавливает Амалия на ее юном лице, когда Сийри оглядывает избу Ийккала.

Амалия испекла к их приезду булку к кофе и большой пирог. И пока молодые пьют кофе с дороги, Амалия начинает понимать наконец из рассказа Сийри, какая она.

Оказывается, Сийри родилась в деревне. Братья матери и по сей день живут там, у них она проводила почти каждое лето. Семья Сийри раньше тоже жила в деревне, но когда кончилась война, сразу же переехала в город. В то время появилось очень много людей, изголодавшихся по земле, и на нее вдруг так повысился спрос, что отец за свой маленький участок получил большие деньги. Он купил в городе квартиру и решил дать своим детям образование, хотя бы среднее. Отец не любил своей работы на заводе и заставлял детей учиться, чтобы им не пришлось так же бедствовать, как, по его словам, довелось ему. Однако учеба не нравилась Сийри, и она бросила школу. Сначала она устроилась на лето служанкой в бакалейной лавке в заводском поселке. Когда же осенью у нее появилась возможность остаться работать в лавке постоянно, отец больше не настаивал на продолжении учебы. Не настаивал потому, что ученье давалось Сийри с трудом, каждое лето у нее были переэкзаменовки, и каждый раз ее переводили в следующий класс условно. Но когда и брат Сийри оставил школу, отец не на шутку рассердился. Он, видите ли, находит у ее брата блестящие способности, и, по его убеждению, парень мог бы доучиться до любых степеней, не будь он насквозь пропитан ленью. Однако брат не удержался и на службе. Он поступил практикантом в лавку скобяных товаров, но был уволен за вечные опоздания. Потом его и с почты выгнали за невнимательность. Мать горько плакала, когда отец обвинял ее в том, что она распустила детей, и в том, что он в свое гремя продал землю. Тогда-то Сийри из-за прилавка бакалейной лавочки углядела Антти, красивого парня, и вот приехала с ним сюда. Дома было неприятно. Отец вечно брюзжал, следил, когда они приходят, когда уходят. Мать причитала и плакала.

Потрясенная, слушала Амалия излияния своей невестки. Антти сидел как на угольях и краснел. Он думал, вероятно, о том, что было бы куда лучше, если бы Сийри не была так откровенна. Амалия тоже так думала. Затем выяснилось, что молодые купили в городе новую мебель: маленькие столы и мягкие стулья, точно такие, какие были в доме купца, у которого служила Сийри. Нет, никакого сундука с приданым у Сийри нет и не будет, но есть подзеркальный столик и специальная к нему табуреточка. Почти такой же столик был и у дочери того купца. Мебель должны доставить через несколько недель.

Амалия слушает, приглаживая свои и без того гладкие волосы, поправляет ровные лямки только что выглаженного передника. После кофе начнется осмотр дома со всеми жилыми и подсобными помещениями. Сийри довольна огородом, ягодными кустами и четырьмя молодыми яблоньками. Грядка цветов перед избой с календулой и бархатными розами тоже вызывает ее одобрение. Однако Сийри не может удержаться от замечания, что у купца в саду было гораздо больше цветов.

— А в Ийккала вообще нет и не было никакого сада, — замечает Амалия. — Я просто не успевала ухаживать за цветами. В жаркое лето, бывало, и огород некогда полить, да и сил не хватает, чтобы после целого рабочего дня натаскать достаточно воды... Я, конечно, буду рада цветам, если Сийри будет их сажать и поливать.