Амадора. Та, что любит… - [14]
Фокусник. Признаюсь, но на этот раз меня покорило именно его мастерство. Фокусник — это настоящий волшебник. Долго я пыталась угадать, что меня так влечет к нему. Фокусник. Я извлекла из шляпы некоторые секреты моей неотразимости, но некоторые оставила в рукаве…
По отражению в невидимом зеркале я определила, что он на меня пялится. Я поправила трико… Он улыбнулся, и сердце у меня возликовало. Я чуть было не сорвалась во время полета.
Закрытие фестиваля. Праздник. Вина льются рекой. Мы с фокусником обсуждали прочитанные книги. Я редко дочитываю бестселлер до конца, обычно бросаю на середине, но память у меня хорошая, и я отлично запоминаю целые эпизоды со всеми подробностями, не забываю и имен персонажей. Поэтому не так уж важно, чем кончается книга. То, что я удерживала в памяти, производило неизгладимое впечатление на моего волшебника. Мы всегда беседовали после представления или за обедом… Но в тот вечер он меня избегал — это чувствовалось. Несколько дней назад Жанлис — его жена и ассистентка в одном лице — косо поглядела на меня. Потом, правда, приветливо улыбнулась. Но я‑то не дура, чтоб не понять: она заметила, что ее мужа и меня тянет друг к другу. Я завязала разговор с испанскими артистами, чтобы держаться подальше от него, и увидела, как Жанлис входит в маленький шатер, где цыганки гадают по руке и на картах. Гадание длится полчаса. Денег не берут. Цыганки тоже участницы фестиваля. К ним целая очередь. Я, конечно, решила в очередь не лезть, но жена фокусника оказалась не в меру любопытной. Эта отважная женщина не побоялась отдать свою судьбу в цыганские руки. На время гадания полог шатра задергивался. Полчаса. Тут подошел фокусник и избавил меня от общества испанцев.
— Ты ангел — я знаю.
— Ты даже не представляешь, насколько это близко к истине…
— Близко к истине, говоришь?
— Я почти ангел…
— В краю вампиров ангелам нужна защита.
— Тебе уже гадали по руке?
— Нет. Долго ждать, тут очередь.
— Это точно.
— Хочешь прогуляться?
Мы покинули праздник и в обнимку пошли по улицам. Было темно. Мы целовались, как сумасшедшие. Трудно было сдерживать желание, накопившееся из‑за вынужденного воздержания во время репетиций. Мы перепрыгнули через ограду и вошли в пустовавший, как нам показалось, дом. Мне было и сладостно, и страшно: а вдруг мой фокусник превратится в вампира? Он, видимо, тоже вдохновился этим образом: все время целовал меня в шею, пока расстегивал брюки себе и мне. Надо было мне надеть юбку или платье…
— Мне так хочется быть с тобой!
— Мне тоже…
— Давно мне так не было хорошо ни с кем…
— Ты ведь женат…
— Именно поэтому.
— Полчаса.
— Это ты к чему?
— Да так.
— Возьми меня за член.
— Здурово…
— С тебя брюки никак не снять…
— Дай‑ка я сапоги сниму.
— Сапоги?!
— Да, а то как же я сниму брюки…
— Я тебе помогу.
— Мне хоть бы одну ногу высвободить…
Он помог мне снять левый сапог и высвободить одну ногу из брюк и трусиков. Холод был собачий, пришлось надеть жакет — хорошо, что сзади был разрез, это облегчило нам дело. Я оперлась ногой о пустую жардиньерку, и он вошел в меня сзади. Тут я потеряла равновесие и села прямо на его напряженный член.
— Как хорошо, что ты со мной…
— Я уж не думала, что так будет…
— А я думал. Знал, что нужно подождать, пока представится случай… Скажи что‑нибудь…
— Если я заговорю, то потом не остановлюсь, и мне трудно будет сосредоточиться…
— Да говори что хочешь и сколько хочешь…
— Я хочу тебя…
— Я весь твой…
— Укуси меня в загривок!
— Что я, вампир, что ли?
— Не в шею, в загривок…
— В загривок?
— В загривок… А‑а‑а…
Он вонзил зубы мне в загривок, и я моментально кончила. Он продолжал толчки. Я обхватила колонну и оказалась почти на весу. Он поддерживал меня за талию. Я кончила еще два раза. Чувствовалось, что и он вот‑вот кончит. И тут какой‑то замогильный голос произнес что‑то непонятное. Мы оцепенели. Уж не граф ли это Дракула?.. Конечно, нет! Это был вонючий старик, спина у него была покрыта одеялом, а в руках он держал куски оберточной бумаги. За ним стояли два мальчика и женщина — такие же оборванцы. Они говорили без умолку и размахивали руками. Мы поспешно оделись. По‑румынски мы не понимали ни слова, но и так было ясно, что это нищие, обосновавшиеся в заброшенном доме. Я не успела сунуть другую ногу в штанину — просто натянула сапог, и мы пустились наутек, а вдогонку нам неслись крики несчастных бездомных.
— Что это они говорили?
— А черт их знает! Лучше в это не вникать.
— Это их пристанище!
— Где их только нет, этих нищих…
— Я, кажется, трусики потеряла… хорошие были трусики… жалко!
— Ты что, хочешь вернуться и поискать?
— А, вот они! Я их и не снимала…
— Я почти кончил…
— Хочешь продолжить?
— Еще как!
— Да ведь пора возвращаться… Полчаса прошло…
— Я очень хочу кончить.
— Ну, раз хочешь…
Мы нашли темный переулок. Продолжить было нетрудно — мне ведь не мешали ни брюки, ни трусики. Дело в том, что на мне были черные трусики его жены, о чем он и понятия не имел. Несмотря на холод и на дурацкое происшествие с нищими, член у него стоял хорошо. Я раскрыла разрез на жакете, и мы продолжили соитие. Кончил он быстро. Я и так уже была удовлетворена, только у меня страшно замерзла попа.
Аэрон, бессмертный воин, считает, что не нуждается в плотской любви. Поэтому когда-то в порыве самоуверенности он бросил Кроносу, Верховному богу титанов, дерзкий вызов, прося ниспослать ему такую женщину, которой придется добиваться. И вот уже несколько недель Аэрон ощущает беспокойство из-за Оливии, которая появилась около него столь внезапно. Ангел она или демон, какую угрозу несет в себе? Оливия клянется, что она падший ангел, что отказалась от бессмертия, потому что ей приказали расправиться с Аэроном, а она не может не только обезглавить его, но и причинить ему малейшую боль.
Большими пальцами он старательно попытался убрать слёзы. Девушка всё также стояла, не двигаясь. Она замерла и была похожа на статую. Ангел. Оскверненный, но такой прекрасный ангел.
Мечты амбициозного музыканта Кирилла разрушены вдребезги. В период, когда все кажется особенно блеклым, главный герой, по чистой случайности, спасает жизнь очень влиятельного, харизматичного, но в то же время абсолютно безумного человека. В благодарность мужчина хочет вытащить Кирилла из серости будней. Адреналин, страсть, новые эмоции. Кирилл вновь находит себя. Но лишь до того момента, пока он не встречает Еву. Женщину, которая хочет видеть весь мир в огне...
— Любуешься? — голос Эриндела заставляет вздрогнуть от неожиданности. — Да, — Тиннар произносит это очень хрипло и через силу. — Мальчик очень красив. И не менее опасен… — Можно подумать, что мы с тобой — две невесты на выданье! — Ну, мы-то нет, а вот его удар был для меня полной неожиданностью. — Он больше не ударит так — он знает, насколько это больно. — И он не пугает тебя этими силами? — Нет. Он — словно цветок на вершине горы — помнишь, эдельвейс-очень хрупкий, но выживает там, где другие просто замерзают.
После смерти любимого отца жизнь Ханны пошла под откос. Дурная компания. Одиночество. Ненужность. Мрак, который поселился в сердце и не собирался уходить мешал жить не только ей, но и близким людям. Она нашла выход. Выход из этого мира, в другой…в Неверлэнд, где столкнулась с его жестоким правителем, совсем не тем игривым мальчишкой из сказки. С Кровавым Демоном, у которого были свои планы на счёт Джеймс…
— Я не ожидала, Альбус, — начала МакГонагалл, когда дверь за студентками закрылась. — Что Грейнджер сможет попасть в эти цепкие лапы судьбы. — Что поделаешь, Минерва. Каждый из нас когда-то делает шаг ко взрослой жизни, — спокойно произнёс Дамблдор со своего портрета. Он уже отложил свитки и смотрел в сторону директора. Его очки-половинки лежали в его руках. — Просто кто-то делает это позже, а кто-то — намного раньше положенного.