Алжирский пленник (Необыкновенные приключения испанского солдата Сервантеса, автора «Дон-Кихота») - [34]
И Сервантеса хорошо стерегли.
Он и сам забыл о своих планах, забыл о бегстве. Он не слышал, как приоткрывалась его дверь, как два раза в сутки, звякнув оружием, наверху сменялась стража.
Пленники томились в своих тюрьмах, выкупались, умирали. О «герое пещеры» начали забывать.
Но несколько человек, дома, на полуострове, помнили о Мигеле Сервантесе.
Старый дон Родриго не мог успокоиться, пока его младший сын, Мигель, оставался в алжирском плену.
Он переселился с семьёй в Мадрид, жил нищенским заработком и хлопотал об освобождении сына.
Дон Родриго так осмелел, что подал прошение на королевское имя и приложил к нему официальный опрос свидетелей, подтверждающих подвиги Мигеля в боях и его героическое поведение в плену.
Старик умер, не дождавшись от короля ответа на своё прошение.
Жена и дочери остались жить в Мадриде. Старшая, Луиса, не вынесла трудностей жизни в миру. Она поступила в монастырь, чтобы замаливать грехи и просить бога о возвращении брата.
Но Андреа предпочла другое. Она осталась жить в миру и вместе с матерью мужественно боролась и работала, чтобы скопить денег на выкуп Мигеля.
Они шили камзолы богатым господам и откладывали жалкие мараведи.[29] Когда не было работы, старая донья Леонора выходила на улицу и протягивала руку за милостыней.
Денег было ещё так мало и до полной суммы выкупа так далеко!
Королевский ответ на прошение дона Родриго пришёл, когда его давно уже перестали ждать.
Король милостиво предоставлял семье Сервантеса право воспользоваться для выкупа сына из плена всей суммой прибыли, которая получится от продажи партии товаров, отвезённых одной валенсийской баркой в алжирский порт.
Сколько в действительности выручили за этот товар купцы, так и осталось неизвестным, но донье Леоноре они вручили всего шестьдесят дукатов.
У неё самой к этому времени было отложено триста.
Она решила попытаться послать их в Алжир.
Небольшая галера отплывала как раз в это время, весной 1580 года, к берегам Африки. На ней ехала группа монахов ордена искупителей, который занимался выкупом пленных из чужих стран.
Ехал на галере и один беспокойный хромой монах, Хуан Гиль. Хуан рассорился с двумя настоятелями монастырей, сам убежал из третьего и теперь ехал в Алжир, чтобы помочь делу выкупа испанцев из плена.
«Там можно будет, — думал Хуан, — делать настоящее дело помощи людям».
Ему-то и вручила Андреа триста шестьдесят дукатов, с таким трудом отвоёванных у нищеты и у королевской скупости.
Хуан обещал девушке, что он сделает всё, чтобы выкупить её брата из плена.
То, что Хуан увидел уже на алжирской пристани, сильно потрясло его.
Едва братья-искупители вышли на берег, сотни пленных, работавших в порту, сбежались и обступили их. Они умоляли, хватали их за платье, целовали руки, становились на колени и не пускали дальше. Каждый просил выкупить его.
Это были те пленники, у которых не было надежды на присылку денег от родных. Но глава ордена, отец Оливар, поднял руку и сказал:
— Братья мои, прежде всего мы позаботимся о выкупе тех, кто отличается от других пленников знатностью происхождения и чистотой крови. А вы, братья, возвращайтесь к своим трудам и уповайте на бога!
«Нет, это не годится», — подумал Хуан Гиль.
Он решил сам заняться своим пленником.
Сначала он потолкался на базаре, навёл справки, расспросил о паше, о пленнике Сервантесе. Хуан узнал не много.
О паше говорить боялись, а о Мигеле Сервантесе уже немногие помнили.
Только один старый араб на базаре рассказал Хуану, что Сервантес, однорукий пленник, сидит в Змеиной яме уже больше полугода, что паша жесток и что срок его правления, слава аллаху, скоро кончается.
Хуан Гиль пошёл прямо к паше и предложил ему триста шестьдесят червонцев за Мигеля.
— Тысячу! — сказал паша. — Тысячу червонцев, ни аспры меньше.
— Зачем он тебе, Гассан-Ага? — сказал Хуан. — Он болен и бессилен. Твой срок кончается, ты скоро уедешь, не возьмёшь же ты его с собою?
— Ты подал мне счастливую мысль, — сказал паша. — Я возьму однорукого с собою в Стамбул.
Хуан смутился. Если паша увезёт Сервантеса в Константинополь, выкуп сделается почти невозможным.
«Он требует тысячу, — сжал зубы Хуан. — Хорошо, я достану ему тысячу».
И он пошёл по всем купцам и богатым людям Алжира и просто по базарам — собирать деньги для выкупа Сервантеса.
Сервантес сидел в своём подземелье и не знал ни о чём.
На десятый, а может быть двенадцатый, месяц его заточения дверь мазморры растворилась шире обычного, и гнусавый голос Юсуфа сказал:
— Выходи!
Сервантес не мог подняться. Его вывели. Он осматривался и не понимал. Его ослепил дневной свет, от вольного воздуха закружилась голова и подогнулись ноги.
— Иди, — толкнули его и повели.
Он смотрел вокруг, не понимая. Его вели крытым переулком Бетеки, потом мимо мечети налево, по каменным ступенькам, кривым горным переулком вниз…
«Да это же дорога в порт», — смутно сообразил Сервантес.
Но куда и зачем его ведут, он не знал.
Глава двадцать седьмая
Свобода
В порту было людно. Толпа готовилась провожать пашу. Паша, наконец, уезжал, сделав полгорода нищим, разорив страну, обезлюдив окрестные селения. Срок его правления кончился.
Историческая повесть о покорении Америки.Это первая часть неопубликованной повести.Входит в сборник «Янтарная комната». Больше не переиздавалась.
«Опасный беглец». — Эта книга рассказывает о народной освободительной войне в Индии. В середине прошлого века угнетенные народы Индостана поднялись на борьбу против своих вековых поработителей — англичан. Колонизаторы душили всякое проявление свободной мысли, горожан и крестьян облагали невыносимыми поборами; жестокий голод из года в год уносил миллионы жителей Британской Индии.Свидетелем страшной расправы голландских колонизаторов над восставшими индонезийцами был герой книги «Пламя гнева» — молодой голландец Эдвард Деккер, будущий известный писатель Мультатули.
Эта книга рассказывает о народной освободительной войне в Индии. В середине прошлого века угнетенные народы Индостана поднялись на борьбу против своих вековых поработителей – англичан. Колонизаторы душили всякое проявление свободной мысли, горожан и крестьян облагали невыносимыми поборами; жестокий голод из года в год уносил миллионы жителей Британской Индии.В народных массах, среди городской бедноты, среди крестьян и сипаев – солдат-индийцев, состоящих на службе у англичан, – давно зрело недовольство.
Свидетелем страшной расправы голландских колонизаторов над восставшими индонезийцами был герой книги — молодой голландец Эдвард Деккер, будущий известный писатель Мультатули. Этот день явился решающим в его жизни. Деккер встал на сторону порабощённого народа Индонезии и вместе с ними боролся против колонизаторов.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.