Алый ангел - [93]

Габриель едва расслышала голос мужа, когда тот просил позволения у королевы представить свою герцогиню. Остро осознавая присутствие длинного шлейфа, развевавшегося где-то далеко за ее спиной, Габриель присела в глубоком реверансе и продолжала, опустив взгляд, оставаться в этой позе, пока королева мягким голосом не велела ей, подняться.

Только через десять минут девушка стала осознавать, о чем ведется беседа. Хотя впоследствии Габриель мало что помнила из того, что ей говорила королева, она знала, что отвечала, вероятно, должным образом, потому что в глазах Кэма горел огонек, красноречиво свидетельствовавший о его одобрении. Тем не менее девушка почти не могла дышать, пока королева не дала знак фрейлинам, что желает удалиться.

Прикосновение к руке Кэма привлекло его внимание.

– Мадам?

– Твоя супруга очень мила, Кэм. Побудь со мной еще минутку. Мне нужно поговорить с тобой наедине.

Кэму ничего не оставалось, как последовать за королевой. Перед тем как дворецкий закрыл дверь у него за спиной, Кэм успел через плечо обнадеживающе улыбнуться Габриель. Он заметил, что к его жене подошли принц Уэльский и Кларенс. Две фрейлины королевы находились неподалеку. Королева Шарлотта была известна своей щепетильностью в соблюдении приличий, и Кэм был рад этому.

Когда они оказались в гостиной королевы, ее величество жестом отпустила сопровождающих. Те послушно отступили в дальний конец комнаты. Только тогда королева объяснилась с Кэмом.

Она руководствовалась благими побуждениями, Кэм ни минуты не сомневался в этом. По какой-то непонятной причине королева Шарлотта всегда питала к нему слабость. Да, он был ее крестником, однако существовали десятки людей, которые могли похвастаться такой же связью с ее величеством, но, к своему несчастью, не снискали ее милости. Кэму никогда не приходило в голову, что он нравился королеве потому, что смог завоевать ее уважение.

Цель королевы была очень простой – продемонстрировать свое доброжелательное отношение к Габриеле и таким образом остановить гадкие слухи, которые вызвала их свадьба.

– Принц Георг предложил свою поддержку, – доверительно сказала королева.

– Очень великодушно с его стороны, – иронично пробормотал Кэм.

Он понял, что топор сейчас опустится на его шею.

– Ни одни хоть сколько-нибудь важные двери не должны быть закрыты для твоей жены.

– Возможно, весной… – осторожно начал Кэм.

– Слишком поздно, – перебила ее величество. Она начинала уставать и искала глазами своих фрейлин. Те поспешили к королеве. – Лучше потушить пожар, пока он не разгорелся слишком сильно. – Она поднялась, и Кэм встал вместе с ней. – Георг расскажет тебе, что следует сделать.

Кэму не оставалось ничего другого, кроме как просто сказать:

– Благодарю вас, ваше величество.

– Очаровательная леди, – сказала королева. – Я имею в виду твою матушку. – Она рассеяно похлопала Кэма по руке. – Знаешь, в ней не было злобы. Когда она такой молодой оставила этот мир, я потеряла очень близкую подругу.

Как только королева покинула комнату, Кэм пулей вылетел в приемный зал. Ему казалось, что он легко может задушить принца Уэльского, если Габриель обидели. Звуки смеха, мягкого и доверительного, заставили Кэма ускорить шаг. Он нашел их в парадном вестибюле. Они осматривали великолепные детские доспехи, принадлежавшие когда-то Карлу Первому. Габриель была в своей стихии, и Кэм не знал, почувствовал ли он облегчение или, скорее, раздражение.

– Кэм, – сказала девушка, заметив его, – представляешь, Виндзор постигла та же участь, что и Версаль, когда король лишился головы.

– Прошу прощения? – Хотя вопрос Кэма был обращен к Габриель, он окинул быстрым взглядом всех присутствующих в комнате.

Казалось, все было в порядке. Постепенно Кэм расслабился.

Габриель терпеливо объяснила:

– Революционеры, как в Англии, так и во Франции, казнили короля, а потом им хватило дерзости распродать его личное имущество.

– В Англии, – сухо отозвался его высочество, – революционеров называли парламентариями.

Кэм уставился на Габриель. Фрейлины, прикрываясь кружевными платочками, захихикали.

– Ах, – сказал герцог, поняв наконец, в чем дело, – вы говорите о Карле Первом? Да, конечно. Корнуолл распродал виндзорскую коллекцию короля, чтобы покрыть свои военные расходы.

Повернувшись к принцу, Габриель, не подумав, сказала:

– Мой дедушка был в числе тех, кто остался в выигрыше от распродажи сокровищ Версаля. В нашем замке в Нормандии…

– Габриель! – голос Кэма, мягкий, но предостерегающий, оборвал ее на полуслове. – Уже поздно, – герцог улыбнулся, чтобы смягчить упрек.

Габриель густо покраснела. Она сказала лишнее. Семья мачехи Кэма, Валькуры, не имели ничего общего с Нормандией. Более того, согласно легенде, которую сочинил Кэм, Габриель не помнила родственников, поскольку ее воспитали чужие люди. Девушка в душе проклинала свой длинный язык. Она заставила себя улыбнуться и мило сказала:

– Только не говори, что нам уже надо ехать, Кэм.

Кларенс немедленно поддержал ее.

– Да. Не говорите так, Дайсон! Я пообещал показать вашей герцогине часовню Святого Георгия. Рассказать про рыцарей ордена Подвязки и все в этом роде. Габриель не может поверить, что высший рыцарский орден Англии представлен интимным предметом дамского гардероба.