Алые буквы - [9]

Тучи сгустились тем же утром.

Радостное возбуждение Дерка исчезло вместе с уходом Марты. Его диктовка стала медленной и спотыкающейся. Никки изо всех сил пыталась пробудить в нем энтузиазм. Годы работы с писателем научили ее множеству приемов оказания первой помощи, но теперь ей пришлось сдаться.

— Конечно, такой темп невозможно держать бесконечно, — сказала она. — Давайте сделаем часовой перерыв и прогуляемся к реке. Эллери я выгуливала регулярно, как собаку.

Но Дерк пробормотал, повернувшись к бару:

— Со мной все в порядке. Просто мне нужно выпить.

В полдень позвонила Марта, и Никки почувствовала страх. Дерк окончательно впал в депрессию, и, когда он повернул голову к телефону, ей почудилось в этом движении нечто угрожающее.

— Где ты? — буркнул Дерк.

— В театре, дорогой. Как дела?

— Чем ты занимаешься?

— Просматриваю отчеты казначея. Думаю, Дерк, нам придется закрыть… В чем дело?

— Ни в чем. Когда ты вернешься?

— Если хочешь, то сразу.

— Ничего я не хочу. У тебя есть твоя работа…

— Я уже выхожу.

После возвращения Марты Дерк смягчился и остаток дня диктовал с прежней скоростью.

Вторник был копией понедельника.

В среду произошло неизбежное. Марта не смогла вернуться в нужный момент. Она задержалась в театре из-за совещания о подготовке к снятию пьесы с репертуара. На сей раз Дерк был чернее тучи. Пока Марта добиралась домой, он успел так напиться, что обеим женщинам пришлось укладывать его в постель.

— Бедняжка Никки, — промолвила Марта, которой вновь овладело жуткое спокойствие. — Не знаю, почему ты должна это терпеть. Положение безнадежное.

— Нет! — с отчаянием воскликнула Никки. — Не безнадежное, пока я еще могу заставить его не напиваться хотя бы до потери сознания. Я не сдамся, Марта!

Она продолжала борьбу до конца недели.

В воскресенье, когда Марта и Дерк поехали в Коннектикут обедать с издателем Дерка, Никки чувствовала себя так, будто ее выпустили из сумасшедшего дома.

— Не знаю, что с ним происходит, — докладывала она Эллери, когда они шли по залитой солнцем Пятой авеню в сторону парка на Вашингтон-сквер. — В нем словно уживаются два человека с абсолютно противоположными характерами. В один момент Дерк полон радостной энергии, а в следующий — впадает в черную меланхолию. Пятнадцать минут он диктует быстро и бесперебойно, а потом внезапно иссякает и выглядит отупевшим, как будто наглотался наркотиков. Иногда он полон наивного энтузиазма, как мальчишка, а потом делается мрачным и разочарованным, как больной старик. Мне казалось, Эллери, что с вами нелегко ужиться, но по сравнению с ним вы просто веселый солнечный зайчик!

— Это нравится мне все меньше и меньше, — буркнул Эллери. — Как насчет того, чтобы вам убраться оттуда?

— Сейчас я не могу оставить Марту. К тому же у меня есть одно утешение — я не замужем за Дерком.

В два часа ночи Эллери проснулся от телефонного звонка. В трубке послышался дрожащий голос Никки:

— Они приехали из Гринвича после полуночи. Там произошла жуткая драка, Эллери. Какой-то другой гость — писатель из клуба «Книга месяца» — был слишком внимателен к Марте, а Дерк напился и набросился на него. Он снова взялся за старое.

— Конечно, это маловероятно, но не дала ли ему Марта какой-нибудь повод?

— Марта клянется, что была просто вежлива с этим человеком. В конце концов, это происходило в доме издателя Дерка, и тот писатель также был там гостем. Марта говорит, что он вел себя в высшей степени галантно — как герой его книги, — но ей кажется, что он выставил себя дураком.

— А где сейчас Дерк?

— Спит. Перед тем как уйти к себе, он разбил чайник из веджвудского фарфора. Если бы я не пригнулась, чайник угодил бы мне в голову. Марта и я устроились на ночь в моей комнате. Я дала ей таблетку и с трудом смогла ее уложить. — Никки говорила еле слышно.

— Бросьте это, Никки. Вы сделали все, что могли. Марте придется самой принимать решение.

— Нет, — ответила Никки, и Эллери зримо представил себе ее упрямый подбородок. — Сейчас не могу.

Следующие несколько дней явились тяжким испытанием даже для дружеских чувств Никки. Она сообщала, что Дерк вовсе прекратил работать. Никки два часа читала ему то, что он уже надиктовал, надеясь пробудить в нем энтузиазм. Но Дерк едва слушал, бродя по кабинету, словно зверь в клетке, время от времени задерживаясь у бара и вздрагивая при каждом телефонном звонке. Наконец он нахлобучил шляпу и вышел из квартиры, вернувшись только следующим утром, когда Марте пришлось раздевать его, чистить одежду и запихивать в постель с помощью Никки.

После этого начались ссоры по прежнему поводу. Марта слишком часто видится со своим казначеем. Или почему она вышла из дому на полчаса раньше обычного? К кому она спешила? Или «я пришел в театр в половине пятого, и тебя там не было. С кем ты заигрывала в коктейль-баре»?

— Марта пытается не выходить из себя, — докладывала Никки по телефону, — но Дерк изводит ее, пока она не огрызнется, и тогда начинается скандал. На ее месте я бы разбила об его голову пишущую машинку. Боюсь, Эллери, что еще через день я начну лезть на стенку. Согласитесь ли вы завтра принять назад вашу потрепанную секретаршу?