Алуштинские прототипы 'Солнца мертвых' - [3]

В "Словаре" Булахова читаем: "В конце жизни Белоруссов много занимался изучением языка сочинений М.В. Ломоносова и подготовил большой "Словарь ломоносовского языка", в рукописи удостоенный Академией Наук в 1914 году премии.

К сожалению, этот словарь остался неопубликованным".

Вот о каком Ломоносове сокрушался Иван Михайлович! Со смертью его погиб и этот колоссальный труд!.. "Умер старик вчера, избили его кухарки! Черпаками по голове били в советской кухне. Надоел им старик своей миской, нытьем, дрожанием... Лежит профессор, строгий лицом, в белой бородке, с орлиным носом, в чесучовом сюртуке форменном, сбереженном для гроба..."14.

Из повести И.С.Шмелева мы узнаем, что умер он в начале 1922 года. В словаре Булахова не указан год смерти (1850-?). Так раскрылась страница еще одной жизни, трагически оборванной теми, "что убивать ходят".

ДЬЯКОН НИКАНДР

Алуштинский дьякон - герой не только повести "Солнце мертвых", но и нескольких рассказов Крымского цикла. Шмелев явно симпатизирует ему:

"Весной пойду на степь к мужикам, с семейством. Хоть за дьякона, хоть за всякого! А берите. Не примут - пойдем по Руси великой, во испытание. Ничего мне не страшно: земля родная, народ русский. Есть и разбойники, а народ ничего, хороший. все мы жители на земле от хлебушка да от Господа Бога..."

("Солнце мертвых", глава "Конец Бублика").

В рассказе "Свет разума" он является главным героем. Вот каков его портрет:

"Он все такой же: ясный, смешливый даже курносый, и глаз прищурен,- словно чихнуть собирается. Мужицкий совсем дьякон. Лицо корявое, вынуто в щеках резко, стесано топором углами, черняво, темно, с узким высоким лбом,- самое дьяконское, духовное".

"Дьякон смазывает себя по носу - снизу вверх - и усмешливо щурит глаза. Нет, он не унывает. У него семеро, но он и ограбленную попадью принял с тремя ребятами, сбился дюжиной в двух каморках, чего-то варит". (Наш современник, № 4, 1996, "Свет разума").

После того, как "отца Алексея бесы в Ялту стащили", стал один служить в церкви Федора Стратилата, что находится в центре Алушты, на городском холме: "Приду в храм, облекусь и пою. Свечей нет. Проповедь говорил по теме - "и свет во тьме светит, и тьма его не объя!"

"Отца Алексея другой месяц в Ялте томят, чуть не расстреляли. Ну, я за него бремя принял. Ничего не страшусь. Что страх человеческий! Душу не расстреляешь!" (Жур. "Наш современник", там же).

Поиски алуштинского дьякона привели в школу Тихомировых, где на фотографии учащихся и преподавателей 1914-1915 годов видим его в верхнем углу15. Это Никандр Сакун, которого помнят еще многие старожилы Алушты, такие как Георгий Петрович Сергеев, 1910 года рождения, который учился в Тихомировской школе и у которого он (дьякон) вел Закон Божий. Вспоминает его и Галина Антоновна Захарова (урожденная Косьмина), 1913 года рождения, которой он запомнился как очень веселый, "смешливый" (по Шмелеву), свойский, отзывчивый человек. Кстати, он и крестил ее вместе с алуштинским протоиереем Петром Сербиновым, который упоминается в рассказе "Свет разума" как отец Алексей. Рассказ писался за рубежом в 1927 году, и Шмелев, видимо, опасался за жизнь священника, назвав его вымышленным именем.

В клировой ведомости за 1921 год о церкви Федора Стратилата (единственной в Алуште) сказано: "В 1920 году расширена пристройкой алтарной части с ризницей и пономарней, новым престолом и вновь освящена архиепископом Дмитрием 6 сентября 1920 года на добровольные пожертвования, собранные протоиереем Сербиновым". (Напомню, что советская власть в Крыму была установлена только в ноябре 1920 года). Так что речь идет именно о Петре Сербинове и в повести "Солнце мертвых", где лихой рыбак Пашка жалуется: "Попа нашего два раза забирали, в Ялты возили! Уж мы ручательство подавали? Нельзя без попа нам, в море ходим!" ("Солнце мертвых", гл. "Чатырдаг дышит".)

Повесть "Солнце мертвых" охватывает события с августа 1921 года по весну (февраль) 1922 года.

Об алуштинском дьяконе мы находим схожую характеристику и у С.Н. Сергеева-Ценского: "...дьякон давно уже махнул на все рукою и шил на продажу мишек из бежевого кретона [...]

По склонности к некоторому озорству и насмешливости своей натуры он придавал мишкам весьма плутоватый вид, а так как ценой на них не дорожился, то шли они довольно бойко, и не только местные гречата, даже и гораздо более косные татарчата увлекались мишками дьяконского изделия". (С.Н. Сергеев-Ценский, "Маяк в тумане", где повествование идет "о годе двадцать восьмом") .

Трагично сложилась судьба сыновей Никандра Сакуна: один сын умер от голода в 1924 году, младший, Евгений, был расстрелян немцами в Симферополе вместе с женой, еврейкой по национальности. Когда немцы оккупировали Крым (ноябрь 1941 года), то сразу же стали убивать евреев. И хотя сын дьякона не подлежал расстрелу, он добровольно разделил трагическую участь своей жены, так же, как это сделала жена алуштинского доктора Анатолия Розена, Ксения Семеновна. Старожилы помнят ее, она была в молодые годы наездницей в цирке, всегда отвозила своего мужа на работу в бидарке (двухместный фаэтон на рессорах), правя гнедым красивым Баяном. Расстреляли и ее, и лошадь, и любимых собак...