Алтунин принимает решение - [8]

- Так происходит отмирание семьи. А мы-то раньше гадали, как это будет на деле?..

И вот вчера она с каким-то надрывом и злобой закричала:

- Тебе не надоело тянуть из меня жилы? Все, что ты говоришь, — грубо, бестактно. Я не хочу сейчас иметь ребенка! Понял? И отстань...

Он тоже обозлился.

- Почему? Не умеешь?

- Хочешь знать, почему? Так знай: я устала от тебя. У тебя примитивные, архаичные представления обо всем. Ты вызываешь во мне чувство протеста, и чем все кончится, не знаю.

Но усталой она не выглядела: высокая, розовощекая, голову держит прямо и гордо. Походка непринужденная, свободная, и молодые люди на улицах останавливаются, чтобы поглядеть ей вслед.

- Ты разлюбила меня?

Она не отозвалась. Этим Сергей был взбешен до крайности. Так вон, оказывается, что! Она от него устала... Может быть, уже появился хлюст, который увивается за ней и от которого она не устает? Не знает, видите ли, чем все кончится. Знает, конечно: задумала уйти. Ушла бы сейчас, да отец в плохом состоянии, боится своим поступком добить его...

Слепая ревность совсем захлестнула Сергея. Жизнь показалась никчемной, пустой. Ради чего все? Ради чего?.. Учеба, диплом, работа... Ей не нужны его усилия. Пусть все катится к чертям собачьим.

Не отдавая себе отчета, он кинулся к двери, но Кира загородила дорогу.

- Не теряй чувства юмора, Алтунин, не смеши людей. Я тебя люблю. Но ты и все вы решили извести меня, требуя, чтобы я немедленно рожала. Это нечестно. Тут и электронная машина зарычит. Окончу институт - рожу тебе в виде компенсации двойню.

И они помирились. Но тяжелый осадок на сердце остался.

...Сейчас Кира бросилась ему на шею, обдала лицо волной каштановых волос.

- Показывай диплом! Ты, Алтуня, — гений! Подарки получишь дома. И даже не хочу скрывать, какие: во-первых, японский магнитофон, о котором мечтал.

- А во-вторых? Видишь, я сгораю от любопытства.

- Во-вторых, я дарю тебе себя на целых двадцать четыре дня: достала две туристических путевки в Болгарию! Через пять дней едем.

Он легонько отстранил ее, наморщил лоб. Она посмотрела на него с удивлением.

- Ты не рад?

- Спасибо. Рад, конечно. Но тут непредвиденное обстоятельство... — Он запнулся.

- Никаких обстоятельств! Отступать поздно. Тебе положен отпуск. Мне - тоже.

Он совсем растерялся, не знал, как ей объяснить.

- Кира...

- Да.

- Я сейчас иду в отдел кадров.

- Ну и что?

- Юрия Михайловича кладут на углубленное обследование.

- Знаю. Но ты здесь при чем?

- Он просил меня принять должность заместителя начальника цеха, то есть заменить его. И Лядов просит.

- Ничего не понимаю. Зачем тебе это? Да и нехорошо как-то. Папа - трудный человек, ты же знаешь... Начнутся раздоры... Мне казалось, ты перейдешь на другой завод. Можно ведь и в другой город уехать, в Иркутск, например.

- Юрий Михайлович тяжело болен. Кто-то должен хотя бы на время... заменить...

Она горько рассмеялась.

- И ты растаял, согласился!

- Согласился.

Ее лицо сразу сделалось злым, губы превратились в узенькую белесую полоску.

Она поправила волосы, сказала с откровенной иронией:

- Все-таки я считала тебя умнее, Сергей. И человечнее. Клёников ждет не дождется должности зама, он ее заслужил, а ты становишься ему поперек дороги. Некрасиво. Все некрасиво. А еще об этике да моральной грани свободы любишь рассуждать. У Клёникова - семья, трое детей, а самому уже под сорок. Ты холодно лишаешь его будущего. Вот он, тут, весь твой гуманизм. Ну да ладно. Заменяй папу. В Болгарию поеду одна. Впрочем, не одна. Твою путевку передам кому-нибудь из института, хотя бы преподавателю сопромата Горскому или однокурснику Шадрикову.

Она била холодно, расчетливо, стараясь опять пробудить в Алтунине ревность. И он знал: уедет. Упрямая. Всегда настоит на своем. Чтобы проучить... За что?

"А вот возьму и откажусь от должности, — думал он ожесточенно. — Раз родная дочь не жалеет Самарина, почему я должен? Она права: найдут замену. Выпутаются. Тот же Клёников или Голчин... Может, в самом деле уйти на соседний завод или же уехать отсюда?.."

Самарина увезли в больницу ночью. Острый сердечный приступ. Сергей и Кира не сомкнули глаз до рассвета: волновались, караулили телефон.

- Прости меня, Сергей, за эгоизм, — сказала она просяще. — Я не знала, что папа так плох. Ни в какую Болгарию не поеду.

- Ну, это, положим, малодушие. Выкарабкается Юрий Михайлович. Поезжай.

- Нет. Не поеду. Ты можешь ехать, если хочешь.

- А что мне там делать без тебя?

- Отдохнешь. Иногда появляется желание хоть на несколько дней освободиться от всего. А с другой стороны, если ты уедешь, то кто же заменит папу? Кто?..

- Не знаю. Наверное, Клёников... Голчин - большая умница. Я ведь, по твоим представлениям, что-то вроде недоумка. А недоумок не может брать на себя такую ответственность. В Иркутск переберемся. Там пока-то раскусят...

- Не терзай меня. Я была неправа. Этого достаточно? Или стать на колени?.. Ну, поколоти меня!

Он притворно нахмурился.

- Ладно, в другой раз...

Зазвонил телефон. Оба кинулись к нему. В трубке гудел басовитый рык Пронякина:

- Сергей Павлович? Иди прямо в цех, а не в отдел кадров. Анкеты тебе в кабинет принесут: заполнишь, подпишешь. Цех без хозяина. А заказ срочный, сам знаешь...