Альтерверс - [98]

Они выпили немного вина, съели вкуснейшую говядину на пару с фасолью и весь вечер смеялись. Они разговаривали честно и открыто, как старые друзья, а в конце вечера Матвей поцеловал напарницу в щёку и крепко обнял.

— Спасибо тебе, Лиза, — сказал он, — я надеюсь, что мы когда-нибудь ещё встретимся.

— Я тоже, — ответила девушка, — ты всегда будешь званным гостем у нас.

Он посмотрел, как она садится в машину и уезжает за поворот. Внутри он ощущал радость, смешанную с горечью от всего произошедшего. Через несколько минут за ним приехала служебная машина ИСПВ и отвезла его в место, недалеко от Гатчины, где откроется переход домой.

По дороге в Москву, в «Сапсане», Матвей подготовил подробный рапорт об этом деле. Когда он дошёл до Арсения в его груди что-то защемило. Не мог он никак смириться с такой трагической гибелью коллеги. Мог ли он осуждать решение Раскалова? Наверное нет, как сотрудник СКВП, но как человек… Он считал, что парня просто закинули в механизм огромной машины, как закидывают уголь в топку парового двигателя.

Дома уже во всю подступался Новый год. Москву украшали множество гирлянд разных цветов, дарящих новогоднее настроение. На всех площадях стояли ёлки, а по улицам носились не успевшие купить подарки родным жители и гости столицы.

Матвей переступил порог своей квартиры, скинул обувь, снял пальто. Он немного побродил по комнатам в поисках своего места, но найти его так и не смог. Тогда он достал мобильный телефон и набрал номер своего боевого товарища.

— Алло? — послышался сонный голос Марченко.

— Привет, не разбудил?

— Да нет, валяюсь.

— Хорошо, что я тебя застал. Ты дома?

— Да. Сегодня тихий вечер наедине со своими мыслями.

— Не хочешь к Олегу поехать? С меня пиво.

— Слава богу, я уж думал так и проваляюсь сегодня на диване всю ночь. Выезжаю.

Матвей завершил звонок и вызвал в приложении такси.

До Маяковской добираться двадцать пять минут — огромный плюс ночных поездок по Москве. Он попросил таксиста остановить у одного из сталинских домов, расплатился и зашёл во двор, где возле одноэтажной постройки с сомнительной вывеской «Кафе» курил Егор.

— С возвращением! — крикнул тот.

— Да уж… С возвращением.

Они прошли внутрь. Олег жил прямо в своём кафе, потому быстренько подготовить столик и налить холодного пива не составило ему труда.

— Егор, вот ты же давно служишь? — спросил Матвей, отхлёбывая нефильтрованное пиво.

— Прилично, а что?

— Со мной на задании произошёл странный случай…

— Только не говори, что ты опять влюбился в кого-то!

— Нет… Только если по-дружески. Ты же знаешь зачем я ездил в десятую?

— Ну да, какой-то там пакт. Я не сильно интересуюсь классификациями кроме седьмой. Как тебе, понравилось там?

— Да, там действительно здорово. Знаешь, такая вариация на тему, а что если? Но я не к этому. Мы поймали плохих парней, одним из которых оказался…

— Эдермессер, да, это все уже знают. Идиот… Или гений. Чёрт его знает.

— Так вот одним из его помощников был паренёк, немного младше меня. Парень виноват, он помогал Эдермессеру, но у него на то были причины. Так вот, условиями заключения пакта выдвинули выдачу этого паренька вместе с Эдермессером.

— И?

— Их расстреляли. Обоих. И у меня нет ни капли жалости к Эдермессеру. Он реально идиот, мечтавший о мировом господстве. Но этот парень… Им манипулировали. А Раскалов даже не попытался его спасти…

— Ты серьёзно?! — спросил Егор с явным сарказмом, а потом добавил, — Раскалов? Спасти?! Да ему плевать. И на паренька твоего, и на меня, и на тебя. Раскалов потому и Раскалов! Он идёт как танк, понимаешь? Он снесёт всё на своём пути, когда ему это нужно. А паренёк… Согласен, ошибаются все. Но он, видимо ошибся слишком серьёзно.

— То есть система превыше всего? К чёрту жизни, к чёрту правила? Только система. Ничего больше. А мы винтики в ней и шестерёнки?

— Знаешь, почему я выбрал одну классификацию, а не ношусь по всем как ты и другие? В большинстве из объектов седьмой всё мертво. А то, что мертво — убить нельзя. И ни Раскалов, ни Кашалотов, ни кто-либо другой ненавидят там бывать. Грязь, радиация, кислотные дожди. Чёрт, я себе лет пятнадцать уже убавил, находясь там. И только потому, что там их всех нет, я чувствую там себя по-настоящему живым.

— А если было бы не так?

— В смысле?

— Если бы во главе всего стояла не система, а человек?

— Такие времена были. Но прошли. Твой отец за каждого оперативника вставал грудью. А когда он ушёл… Давай честно, к нам и раньше-то относились как к солдатам, а сейчас так и вовсе мы стали пушечным мясом.

— Ты бы хотел это изменить?

— А как это изменишь? Из СКВП не уходят, ты же знаешь. Твой отец ещё жив только потому, что у него в кармане важные политики, которые могут пригодиться службе. Посуди сам: погибшего на задании официально сбивает машина, или он сгорает в пожаре. Нас не существует, Матвей. В нашем мире мы… призраки.

— А если я скажу, что изменить это возможно?

— То я скажу, что тебе хватит пить. Это наша работа, приятель. Мы выбрали этот путь и должны ему следовать. Даже если нам это не нравится. — он сделал паузу и глотнул пива, — Что, не учили такому в Академии, а?