Альтерверс - [47]

Поисковик выдал результаты множеством строк. Первой ссылкой среди этого множества всплыла страничка преподавательского состава Московского Государственного Университета, где Егоров значился заместителем декана исторического факультета, а так же заведующим кафедры истории коммунизма. С монитора на напарников смотрела точная копия Егорова из их объекта: широкий нос, чёрные, как копоть глаза, окутанные узором морщин. Единственная разница образов — густая седеющая борода местного Егорова, закрывающая щёки и подбородок. Но взгляд оставался неизменным. Немного уставший, в силу возраста.

— Здесь недалеко, предлагаю пешком пройтись. — сказал Матвей и закрыл крышку ПК-246.

Дмитрий согласился, ведь эта такая уникальная возможность — подышать воздухом, пропитанным советскими идеями.

9

Дорога до МГУ от корпоративной квартиры занимала не более получаса, но напарники решили пройти через Ленинские горы (известные в их объекте как Воробьёвы), чтобы насладиться потрясающим видом, открывающимся со смотровой площадки.

По дороге, направляясь к улице Косыгина, они обсуждали с чего начать разговор. Не спугнуть замдекана Егорова — непростая задача, а уговорить его выполнить такую нестандартную просьбу казалось и вовсе невозможным. Но Дмитрий выглядел уверенным. Он говорил, что есть масса способов мотивировать человека. Договориться. Ведь у каждого из нас есть определённые желания или даже страсть, которой мы готовы потакать. У кого-то это футбол, у кого-то женщины и практически у всех — деньги. Может быть им просто удастся купить эти несколько лет, которые замдекана Егоров должен провести в чуждом ему мире.

Смотровая площадка сильно отличалась от той, к которой привыкли напарники. Улица Косыгина в этом месте сужалась всего до двух полос, а на возвышении широкий тротуар тянулся в обе стороны к Мосфильму и Ленинскому проспекту. Множество туристов из разных стран оккупировали подход к гранитным перилам, откуда открывался незабываемый вид, печатающийся на множестве открыток. Матвей поднялся на цыпочки и оглядел незнакомую ему Москву.

Стадион, отделанный светлым камнем стоял границей между ними и городом. Его ночная подсветка окрашивала темнеющее небо в разноцветные цвета, среди которых, конечно же, преобладал красный. Шесть из семи высоток возвышались над морем из малоэтажных кирпичных жилых домов и освещали город жёлтой подсветкой, а прожекторы Дворца советов тремя яркими лучами били в небо, показывая, что ОСФ стремиться только ввысь. Повсюду виднелись трубы заводов, выпускавшие в темнеющее небо чёрный и белый дым. Где-то вдали можно разглядеть рубиновые звёзды Кремля. Они мерцали красными точками вдали, но их суть и образ близок каждому советскому гражданину. Картина завораживала напарников, хотелось изучать этот муравейник, рассматривать его детали. Матвей посмотрел на небо. Из его громадных туч белыми хлопьями пошёл снег.

Не сговариваясь, оперативники подняли воротники и направились в сторону МГУ. Электронные часы «Спутник» на главной башне здания показывали 18:02, а это означало, что лекции дневного обучения уже подошли к концу и Александр Александрович Егоров сможет найти несколько минут пообщаться с чужаками.

На первом КПП главного здания их спросили к кому они и услышав ответ пожилой охранник в чёрной форме побежал в свою будку набирать номер Егорова. Сработал нехитрый план: Матвей представился редактором исторической колонки газеты «Московский комсомолец» и сказал, что ему нужно взять интервью для новой статьи.

Дозвониться до замдекана удалось только со второго раза, и расстроенный тем, что к нему кто-то пришёл в такой час, Александр Александрович велел пропустить к себе. А ведь дома его ожидал вкусный ужин и вечерний просмотр телевизора, но работа — есть работа. Принимать людей — одна из его обязанностей.

На новом лифте они поднялись на шестой этаж. Коридор, который вёл к кабинету Егорова с обеих сторон украшали пёстрые электронные стенгазеты, рассказывающие об успехах факультета и ВУЗа. В конце длинного прохода, как раз рядом с ещё одним лифтом находился кабинет заместителя декана. Они постучали в деревянную дверь, украшенную нехитрым прямоугольным узором и услышав приглашение войти, прошли в небольшой кабинет.

У Матвея немного затаилось дыхание. Не каждый день увидишь президента своей страны, заросшего эффектной бородой, буквально на расстоянии вытянутой руки. И как бы он не относился к Егорову из его объекта — небольшую взволнованность он почувствовал. Егоров сидел за своим большим столом, верх которого был обит зелёной тканью и накрыт оргстеклом.

— Добрый вечер, товарищи, — поприветствовал он напарников, — чем я могу быть полезен для вас?

— Здравствуйте, Александр Александрович, — немного запнулся Матвей, — это Дмитрий, меня зовут Матвей. У нас к вам весьма… Пикантный разговор.

— Извольте, — Егоров нацепил на нос очки, — вы из газеты, как мне доложили.

— Не совсем, — ответил Матвей, — но я надеюсь вы сможете уделить нам немного вашего времени и выслушать нас.

Егоров усталым взглядом окинул напарников, ожидая скучных вопросов о создании факультета, его истории и программе обучения. Позади них, на стене, обитой деревянными панелями, красовались портреты революционеров, своим взглядом призывающие уставшего Александра Александровича ковать новые и новые кадры на благо Объединённой советской федерации. Затем он задумался о предстоящем ужине, задаваясь вопросом чем же порадует его супруга. Неожиданно промелькнула мысль, что Владислав, его младший сын в следующим году заканчивает школу и хочет пойти в конструкторы одежды, тогда как он застолбил ему место у себя на факультете ещё в январе. Но молодой человек противится желанию отца. Ему его будущее видится в создании трикотажных костюмов и платьев, чего Александру Александровичу крайне не хотелось бы. Зато старшая дочь, Виктория — настоящая отрада. Изучает историю партии уже третий год и показывает отличные результаты, а преподаватели не забывают подчеркнуть её успехи и в других дисциплинах. А ещё Егоров отметил про себя, что первая лекция прошла гораздо лучше, чем он ожидал, не смотря на то, что подготовится у него времени вчера толком не было из-за дня рождения Нестара Ивановича, старого армейского друга, с которым они служили в Аннабурге. Всё таки юбилей армейского товарища — это веский повод пропустить несколько рюмок армянского коньяка.