Альтернативы «российского прорыва» - [2]

Не менее ироничен стереотип относить оппонентов «либералов» к «государственникам». Последовательные «государственники» должны бы в первую очередь сосредоточить свои усилия на мерах, направленных на повышение эффективности государственного функционирования. Эти же, напротив, фокусируются на мерах макроэкономического стимулирования, мистически уповая на априорную способность государства решать предельно сложные задачи, которые включены в предлагаемую стратегию^[4]. Не менее иронично и то, что авторы этой стратегии соотносят себя с наследием П.А. Столыпина. Великий реформатор как раз в первую голову обращал внимание на институциональную (как мы бы теперь сказали) компоненту реформ, а уже затем на макроэкономику^[5].

Эти, уходящие в 1990-е гг. клички сторон дискуссии немало затуманивают их существо, возможность «отделить мух от котлет». В результате, несмотря на очень острый характер идущих дискуссий, невозможно продраться к теориям, лежащим в их основе.

Можно высказать предположение, что, несмотря на все наслоения, обусловленные идейными корнями оппонентов, их образованием и опытом предшествующей работы, выбор приоритетов связан с базовыми предпочтениями: соотношением телеологии и генетики^[6].

Условно говоря, одно ориентировалось на «взращивание» (отсюда такое внимание к проблемам исторического и социокультурного развития). Другое же, напротив, полагало, что строительство в соответствии с заранее намеченными целями и планом много успешнее. Для одних важны «пределы желаемого», а для других «границы возможного». Совсем недаром первые – «энтузиасты» – верили, что «нам нет преград, ни в море, ни на суше»^[7]. Их оппонент Мефистофель – «часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо» – на стороне генетики: «Суха, мой друг, теория везде, Но древо жизни пышно зеленеет»^[8].

Обращение к телеологии и генетике обусловлено еще и тем, что оно позволяет обратиться к достаточно обширному, уходящему в глубины истории противостоянию двух концепций развития. Проследить их развертывание очень поучительно.

Соответственно, при разработке стратегии развития одни полагают, что важнее всего телеология – верное определение целей развития, выбор организационно-технологических средств их реализации. Политическая воля и мощь государственного аппарата (ведь недаром «государственники»!) сделают свое дело, проложат дорогу к успеху или результату, который можно представить в качестве такового. И ничего, что просто задать желаемые цели, без целостного анализа условий их реализации – волюнтаристская авантюра. Как говорится: «рад бы в рай, да грехи не пускают».

Их оппоненты – «генетики», напротив, как и Мефистофель, ориентируются на «живые» ресурсы развития, анализируют разнообразные возможности, открывающиеся при анализе реально идущих процессов, во всем их разнообразии и противоречиях.

Эти наши современные «генетики» жмутся к инерционному сценарию, который видится им менее рискованным. Легко возразить, что в рамках такого подхода могут накапливаться общесистемные риски, далеко выходящие за рамки узкоэкономического подхода и, возможно, превышающие выгоды инерционного сценария. Эти общесистемные риски, оказывающиеся за пределами «бухгалтерско-бюрократического» сценария, сегодня даже не обсуждаются.

Их исторические предшественники, лучше знающие свой народ и глубже понимающие и сполна использующие ресурсы «генетического» развития, зачастую добивались впечатляющих успехов. При этом следует осознавать, что в рамках узкопонимаемой «генетики», сводимой к инерционному подходу, теряются реальные возможности развития, связанные с точным выбором целей развития и, соответственно, с корректировкой «генетической» траектории.

Таким образом, при выборе инструментов развития, реализующих цели «российского прорыва», крайне важно оценить реальные границы возможного. Выяснить, как ограничения предшествующего развития, да и те, которые возникают уже в ходе реализации поставленных целей, задают «коридоры возможного». Следовательно, выбор адекватных средств «российского прорыва» требует теоретического анализа возможностей и ограничений как телеологической, так и генетической компонент развития. Это возможно лишь на основе анализа проблемного поля, в рамках которого предстоит осуществлять «российский прорыв», выявить его внутренние противоречия, оценить реальные альтернативы, возникающие на этом пути. Отсюда и название книги, предлагаемой читателю.

Ирония судьбы состоит в том, что я, видимо, всю жизнь занимался ровно этой проблемой. При обсуждении проблем модернизации, социальной трансформации, стратегии развития нашей страны я все время возвращался к этому же кругу проблем^[9].

Полвека назад в библиотеке «Плехановки» я, готовя курсовую, наткнулся на статью В.Г. Громана «Телеология и генетика»^[10]. Естественно, неофит и ведать не ведал, что В.Г. Громан – «враг народа» и его «подрывные» идеи о необходимости учета «генетических ограничений» были жестко осуждены в рамках дискуссии о пятилетнем плане (об этой дискуссии далее). Позднее узнал, что в борьбе с «подрывными» идеями из большинства экземпляров журнала «Плановое хозяйство» даже была изъята статья, на которую я наткнулся. Аргументы же статьи запали в память надолго, и дальнейшие занятия теоретической социологией, проблемами социальной трансформации и модернизации, теорией социального развития лишь укрепляли этот интерес.