Альтернативный солдат, или Приключения юного балбеса в доме престарелых, веселые и не очень... - [40]

Нравится, не нравится – мы не железные. Стас уже не столько смотрел на экран, сколько размышлял, как бы вот так сделать, что вроде само собой получилось. Или не заморачиваться понапрасну и брать все в свои руки. Оно конечно, правильно, но с ошпаренной физиономией и обожженными губами не больно-то по-донжуанствуешь. К тому же Стас не был решительным в отношениях с девушками, нужной храбростью – или наглостью, кому как – не обладал.

- Полина, у меня губы обожжены. Понимаешь, я бы хотел …

Говоря это, он невольно прижал к себе девушку, потому что любое движение головой причиняло боль. Полина не дала договорить фразу. Нисколько не смущаясь, она сказала:

- Я все понимаю, Стасик. Я сама поцелую тебя. А сейчас расстегни молнию на спине …

Короткий зимний день идет на спад. И так неяркое солнце потускнело еще больше, появились оттенки багрового и красного, по припорошенной снегом земле ползут вытянутые тени. Где-то далеко лает собака, гудит клаксон автомобиля. Звуки доносятся чуть слышно, в приоткрытое окно врывается холодный воздух. Полина свернулась калачиком, Стас лежит прямо, вытянув ноги и руки «по швам». Немного повозившись, Полина задает самый «женский» вопрос:

- О чем ты думаешь, дорогой?

Никто из мужчин не скажет правду. Все врут, ибо признание смерти подобно. Стас не был наивным простаком, понимал, что ответ скрыт в самом вопросе.

- О тебе, дорогая.    

Полина удовлетворенно вздохнула, из-под одеяла высунулась рука, подхватила край одеяла и тщательно подоткнула.

- Мне пора обратно, Полина. Твой отец убьет меня или заставить вымыть с мылом крышу интерната за опоздание, - произнес Стас, глядя на часы.

- Не волнуйся, - чмокнула в щеку Полина. – Я буду твоим адвокатом и выиграю дело.

- Все равно пора. Пока доеду, то да се …

Стас начал одеваться, а Полина накинула халат на плечи и побежала готовить «перекус». На кухне приятно и вкусно пахнет жареной ветчиной, маринованными огурчиками и кофе. Комната сплошь заставлена разнообразными гаджетами для варки, жарки и выпечки. Стен не видно из-за жарочных шкафов, печей с грилями и без оных, столешница уставлена кофемолками и кофеварками, соковыжималками и комбайнами, электромешалка – фу, лучше по заморскому! - «блэндер» - соседствует с электрочайником, тостер прячется в тени громадной мясорубки с программным управлением. Единственный свободный клочок стены занимает плоский, как поднос, телевизор. Индустриальный пейзаж завершает двухдверный холодильник циклопических размеров.

- На фига столько? – кивнул Стас.

- Что? А-а … это подарки.

- Папа дарит маме?

- Нет, дарят папе. С мамой они давно не контачат. Он с Клеопатрой живет.

- С Куксой? – изумился Стас. – Ой, прости! Это не мое дело.

- И не мое, - пожала плечами Полина. – А почему кукса?

- Ну, старички прозвали ее Куклуксклан, по первым буквам имени, отчества и фамилии. Я сократил.

- А-а … да, она такая. Никому спуску не дает. Наверно, поэтому и одинока.

Наступила пауза. Продолжать разговор  было неудобно, поэтому Стас постарался сменить тему:

- Странные подарки для мужчины.

- Наоборот, - возразила девушка. – Это, - обвела она рукой кухонные агрегаты, - очень облегчает жизнь. Отец не любит готовить, я тоже. Покупаешь в магазине все готовое, то же мясо в вакуумной упаковке, почищенные овощи, специи. Выложил в блюдо, отправил в печь. Нужные ингредиенты и время приготовления покажет панель, надо только нажать сенсор данного блюда. Вот смотри.

Полина подходит к духовому шкафу, палец легко касается панели управления. На небольшом экране появляется слово: жаркое по-аргентински. Чуть ниже состав блюда и время готовки.

- Сначала идет режим разморозки, затем жарка. О готовности сообщит надпись на панели и голос, - пояснила девушка. – Грязную посуду потом сложить в посудомоечную машину, вымыть, высушить и убрать на полку. Это уже самому можно сделать, - улыбнулась она.

- Да, классно. Так даже ребенок может готовить.

Стас еще раз оглядел исполинскую кухню, затем вышел в гостиную. Взгляд невольно остановился на громадной, как раскрытый парашют, люстре. Хрустальные капли сверкают алмазным блеском, позолота искрится и кажется, что вот-вот прольется бриллиантовый дождь драгоценных камней. На мраморном полу загадочно вспыхивают огоньки – это вкрапления кварца отражают свет люстры. В углу притаился камин, белеет горка березовых поленьев. Шелковые шторы, похожие на застывшие водопады, призрачной завесой отгораживают уютный мир дома от грубого внешнего мира. И воздух в комнате приятный, бодрящий и чуть горьковатый, как в соляной пещере. «Да, - подумал Стас, - это вам не вонючая палата номер четыре. Отсюда и уходить не хочется». Стас хмыкнул, попробовал улыбнуться обожженными губами. Получилось криво. «Может, устроиться этим, как его … э-э … кино «Водитель для Веры» … ага, водителем пылесоса для Полины»?

Раздвижной механизм коротко взвыл, с хрустом раздробился камешек в направляющем желобе, опорный столб гулко отозвался на удар створки. Ворота закрылись. Порыв морозного ветра дунул в лицо, заставил на мгновение сощуриться, в уголках глаз появились слезинки. Стас повыше поднял воротник куртки, руки зябко просунулись глубже в карманы. Возвращаться старым путем Стас не захотел, решил срезать угол и пойти напрямик, через странный пустырь. Странный, потому что здесь ничейной земли, то есть пустой, быть не может. Ни ограды, ни табличек с запрещающими надписями нет. Стас сходит с дороги, шагает прямиком по заброшенному участку. Дальше можно свернуть в проулок и выйдешь к дороге. Может, хозяин ждет щедрого покупателя, потому и пусто на участке? День гаснет, морозная тишина невидимым покрывалом кутает землю, под ногами шуршит присыпанная снегом трава. Стас идет, глядя под ноги, окружающий пейзаж его не интересует. Мысленно он все еще там, в уютном замке Полины. Внезапно ровная земля приходит в движение, припорошенный квадрат поднимается. Из отверстия в земле показывается рука, затем голова с гривой седых волос. Крышка с деревянным стуком падает на землю, на поверхность выбирается совершенно голый, если не считать камуфляжных солдатских штанов, человек. Мужчина легко, словно цирковой гимнаст, выходит из глубины на снег. Кисти рук укрыты шерстяными перчатками, на ногах укороченные сапоги. Чтобы волосы не закрывали глаза, собраны черной повязкой вокруг лба. Мужчина со вкусом потягивается всем телом, раздается завывание, похожее на волчье.