Альтернативный солдат, или Приключения юного балбеса в доме престарелых, веселые и не очень... - [28]

- Что ж ты мчишься, ирод? Убить нас хочешь?

Шофер был настолько увлечен скоростью, что не сразу сообразил, в чем дело. Женский крик он принял за визг тормозов. В глазах вспыхнул интерес, голова завертелась, словно радарная антенна, уши навострились в ожидании гулкого хлопка. Не обнаружив признаков катастрофы, шофер небрежно бросает через плечо:

- Я от графика отстаю, терпи.

Женщину фраза не убеждает, крики продолжаются, в маршрутке явно назревает скандал с вероятностью рукоприкладства. Стас упирается руками в спинку сиденья, пальцы крепко сжимают поручень, голова опускается. В таком положении больше шансов выжить при столкновении, поэтому именно так и надо ездить в наших маршрутках.

Скромный кирпичный дом огорожен от улицы деревянным забором. Калитка  не заперта. Стас толкает, входит во двор. За спиной раздается урчание, следует стук захлопнувшейся калитки. Стас оборачивается и вздрагивает - возле забора сидит крупный ушастый пес. Его было не видно за калиткой, зато теперь выход закрыт, псина хмуро глядит на незнакомца и один Бог знает, что у животного на уме. Отступать нельзя, но и к дому идти тоже опасно – зубастый сторож может счесть незнакомого человека врагом. Стас замирает на месте в неудобной позе – ноги полусогнуты, спина прямая, подбородок опущен. В голове вихрем проносятся мысли, одна другой фантастичнее, но ни одной умной. Стас теряется. Если бежать в дом, то успеть можно, но дверь-то наверняка заперта! Тогда  песик оторвется по полной программе. Идти обратно – прямо ему в пасть. Лоб покрывается испариной, вдоль спины бегут противные струйки пота, в ушах появляется тихий перезвон – верный признак паники. Неожиданно пес зевает. Длинные клыки сверкают, словно кинжалы. Пасть захлопывается, розовый язык убирает слюни с нижней губы.  У Стаса чуть отлегло от сердца. Он где-то слышал, что если собака зевает, она не злится. Ноги выпрямляются, звон в ушах пропадает, руки перестают дрожать. Тем временем псу наскучило рассматривать незнакомца и он решает познакомиться поближе. Мощные лапы легко поднимают массивное туловище. Пес подходит, громадная, как посылочный ящик, голова приближается. Стас с ужасом видит, что ростом пес ему едва ли не до пояса, то есть пасть, полная крокодильих зубов, находится как раз на уровне промежности. Холодея от понятного страха, Стас медленно сдвигает ладони. Когда мокрый нос пса тычется в пальцы, Стас застывает скульптурным изваянием. Со стороны он похож на гипсовую статую футболиста в штрафной площадке.

- Есть кто дома? – раздается полустон-полукрик.

Пес поднимает голову, собачьи глаза удивленно смотрят в лицо человеку. Стас старается как можно меньше шевелить губами – вдруг это не понравится собаке! – поэтому звуки получаются тягучие, словно теленок пытается говорить. Пес шумно выдыхает воздух и принимается обнюхивать незнакомца еще раз, тщательнее. Стас осмелел, позвал громче:

- Хозяева!

Дверь распахивается, на пороге появляется женщина в цветастом халате, поверх накинут желтый фартук.

- Вам что надо, молодой человек? – спрашивает она, подозрительно сощурившись.

- Я сотрудник интерната, в котором проживает Николай Кувалдин. Мне нужна его дочь, - отвечает Стас, потихоньку отступая от страшного пса. Собака, увидев хозяйку, виляет хвостом и вопросительно глядит в глаза, будто ожидая команды. Женщина оценивающе смотрит на Стаса, после секундного колебания машет рукой:

- Джин, фу! Идите в дом.

Пес тотчас теряет интерес к незнакомцу и бежит к хозяйке. Наверно подумал, что теперь этот парень будет сторожить дом. Лежать на земле под забором придется тоже ему.

- На место, на место … на, ешь! – женщина достает сухарик из фартучного кармана, сует псу в пасть.

Собака радостно хрустит угощением. Стас опасливо обходит животное, почти впрыгивает в дом.

- Кто вы, что вам нужно? – спрашивает женщина.

Из комнат в глубине дома доносится шум, радостные  крики детей звенят в воздухе, с кухни тянет ароматом борща. В доме явно нет мужчин, но женщина без опаски смотрит на щуплую фигуру Стаса, в глазах только вялый интерес. Чувствуется, что хозяйку оторвали от дела и она хочет побыстрее разобраться с неожиданной помехой.

- Меня зовут Станислав Куренков. Я работают в интернате для престарелых, где содерж …  э-э … проживает Николай Кувалдин. Он ваш отец?

- Да. И что? – с вызовом спрашивает женщина.

Глаза сощурились, руки, до этого висевшие вдоль тела, упираются в бока.

- Ну, вашему отцу плохо, - замялся Стас, - он все время молчит, смотрит в окно. К нему никто не приходит.

- И что? – снова повторила женщина. – Вам-то какое дело?

- Не знаю. Я всего лишь уборщик … э-э … временно работаю уборщиком и сторожем, - смутился Стас. – Мне его жалко. Я не понимаю, почему он один …

- А-а, не понимаешь …

Женщина вздохнула, на лице появилась снисходительная усмешка.

- Разувайся, проходи в комнату, - сказала она и мотнула головой, указывая, куда идти. Стас послушно снимает обувь. Он уже сто раз пожалел, что пришел сюда, в чужую семью и теперь похоже, ему предстоит узнать то, что посторонним людям обычно не рассказывают. Мы ведь любим хвастаться успехами, а вот вытаскивать скелеты из шкафа никому не хочется. Разве что выдуманных и за большие деньги, как звезды шоу-бизнеса. Стас садится на диван, застеленный зеленым покрывалом – чтобы обшивка не портилась! – осматривается. В комнате царит тот беспорядок, который всегда бывает там, где есть маленькие дети. То есть вещи разбросаны где попало, валяются игрушки, в углу, возле шкафа пыжится  горшок. Из-под неплотно уложенной крышки выбивается запах мочи. В соседней комнате, куда перебрались дети, шум и крик достигают крайних пределов, словно там проводится выездная сессия парламента, посвященная урезанию льгот народным избранникам.