Альтернативная концовка - [2]

-Для чего же тогда ему такая жена, как я? Наверняка царицы Истнофрет и Тайя куда достойнее?

-Вы очень плохо осведомлены, принцесса. Вы родом из царской семьи, вы с самого детства были предназначены в супруги фараону, именно поэтому вас направили обучаться искусству боя в священный Бубастис. Вы должны стать не только опорой фараону, но и его личной охраной, а также хранительницей некоторой ценности... однако об этом потом! - поднял он вверх ладонь в непреклонном жесте, завидев жадный блеск, вспыхнувший в голубых глазах девушки. - Всему своё время.

-То же самое мне говорили в храме, - печально повесила головку принцесса. У неё были голубые, как небо в ясную погоду, глаза, доставшиеся ей от матери, хеттской царевны Бентреш; густые длинные волосы цвета воронова крыла и нежная кожа, более светлая, чем у коренных египтян. Не отличаясь особенной красотой, принцесса, тем не менее, выгодно выделялась на фоне других девушек, так что писец даже позволил себе непростительную роскошь залюбоваться ей в неверном свете огня, метущегося в чашах. Впервые встретившись с подопечной ещё в храме, Пиопи и предположить не мог, что кроткая младшая жрица, с любопытством озирающая прибывших лично к ней гостей, принесёт ему столько хлопот! Принцесса оказалась не только любознательна, но к тому же чрезвычайно деятельна и участлива во всём, что её по сути своей не касается. Сегодняшняя выходка была слаще фиников: куда ужаснее чудились придворному писцу таящиеся в этой хрупкой на вид фигурке возможности новых проблем. Не раз задаваясь вопросом, как же он осмелится представить это чудо пред лицом живого бога во плоти, Пиопи неизменно отступал, подкупаемый неожиданным послушанием и лаской непослушной мгновение назад принцессы. И, лишь осознавая своё бессилие перед её чарами, писец невольно вздрагивал при мысли, что станет не столько с ним, сколько с мировым равновесием вообще, когда в ловких ручках невесты фараона окажется...

-Вы не слушаете меня? - принцесса по-птичьи наклонила головку, при этом умудряясь выглядеть так очаровательно, что у писца из головы мигом вылетели все чёрные мысли. - Расскажите мне, какой он, мой жених... Верховный жрец при храме Бастет не раз восхвалял передо мной достоинства Владыки Двух Земель, но так и не подумал, что жить мне придётся не с земным воплощением Хора, а с живым человеком...

-О, это страшные слова, принцесса! Никогда больше не говорите так! - в глазах Пиопи читался неподдельный испуг, он даже поднял лицо к потолку, словно ожидая, что оттуда на него обрушится гнев богов. - Фараон, жив-здрав-невредим, - это наше солнце, спустившееся с небес для того, чтобы повелевать Обеими Землями и вершить справедливый суд над нами, покуда мы ещё ходим по земле, а не спустились в Дуат, чтобы предстать пред троном Осириса. Вы должны почитать его, преклоняться перед ним, и вам зачтётся это, когда сердце ваше окажется на чаше весов, и вам придётся читать "Исповедь Отрицания" перед сорока двумя богами!

-Но ведь даже у богов есть слабости! У богов есть предпочтения! Что любит фараон, с кем он проводит время, кто услаждает его слух песнями, а взор - танцем? Неужели вся его жизнь сложена из непрерывных обрядов, справляемых у статуй богов, и бесконечных торгов, периодически перетекающих в военные стычки? - в своём отчаянном воззвании принцесса заломила руки, подавшись ближе к писцу. Точно оттиснутый силой, повеявшей от хрупкой девушки, Пиопи отшатнулся назад и закрылся ладонью. Принцесса пришла в себя очень быстро. С сожалением взглянув на писца, она вернулась в прежнее томное положение и опустила взгляд. - Простите меня, почтенный Пиопи, я не должна была допытываться о том, что лежит за гранью обыденного понимания. Должно быть, вы правы: я взбалмошная своевольная девчонка, не способная владеть чувствами и эмоциями... Вы должны отправляться обратно к фараону без меня и передать, что наречённая невеста не оправдала его ожиданий и способна лишь вечно оставаться при храме Бастет. Я же вернусь обратно и смиренно попрошу верховного жреца, чтобы он оставил меня хотя бы охранницей...

-Нет-нет-нет, даже и не думайте! - опомнившись, замахал руками Пиопи. - Если вы полагаете, что таким образом сможете отделаться лёгкой кровью, то вы глубоко ошибаетесь, милейшая принцесса: отдуваться за вас я не собираюсь!

"Ещё бы ты не собираешься! Представляю, как вытянулось бы лицо "нашего солнца", когда вместо прекрасной девицы ему подсунут раскрашенного и разряженного в золото и шелка писца!" - едва сдержалась от ехидного смешка принцесса, внешне являя удивительный пример кротости.

-Нет, и ведь вы только подумайте, что такое могло прийти ей в голову! - вскочив на ноги, заверещал писец. Нервный взмах - и всклокоченный парик сдвинулся ему на лоб. - О, боги! Вы послушайте только, что говорит эта девушка! О, великий Ра, ты, проезжая каждый день по Небу в священной лодке, видишь, какие страдания я терплю из-за своего мягкосердечия! Не гневайся на эту девушку, ибо несмышлёна она от рождения или по увечию на голову! - побушевав над смиренно склоненной головкой своевольницы, Пиопи с удивлением воззрился на тихонько заливающихся смехом рабынь, затаившихся по тёмным углам. Надменно вскинув подбородок (так что парик снова сдвинулся, на этот раз - на затылок), он подобрал полы юбки и вихрем вылетел из шатра принцессы. В спину ему полетел нарастающий хохот.