Альтернатива выживанию. Введение в психосинтез - [2]

К сожалению, на сегодняшний день психосинтез известен в России гораздо меньше других психотерапевтических направлений. Отчасти это объясняется тем, что литература по современному психосинтезу на русском языке не издается. Выпущенный сборник работ Роберто Ассаджиоли, по большей части, содержит техники, а они в психосинтезе не играют ведущей роли.

Описания же психосинтеза как психотерапевтической ориентации, которая может быть применима также в консультировании, коучинге, групповой и тренинговой работе, образовании и в личностном развитии вообще – на русском нет, а отдельные работы, опять же, концентрируются на технической стороне вопроса.

Эта книга – краткий обзор современной англоязычной литературы по психосинтезу и попытка немного исправить ситуацию. Поэтому конкретных техник в ней почти нет, а внимание сосредоточено на самом подходе, на том, как психосинтез понимает развитие человека и какие важные аспекты в нем выделяет.

Глава 1 Выживание

Когда я смотрю, меня видят, а значит, я существую.

Дональд Винникотт

Мартин Бубер писал, что, когда человек говорит Я, он подразумевает одно из двух основных слов (словосочетаний): Я-Ты и Я-Оно. При этом Я в первой паре отличается от Я во второй.

Если мы говорим о нашем опыте, о том, что мы что-то воспринимаем, представляем, имеем или чувствуем, мы всегда говорим о чем-то, о каком-то объекте. О том, что имеет свое место, роль, функцию. Одновременно мы говорим и о себе: мы наблюдаем за этим объектом, находимся вне его, и приобретаем какие-то знания о нем. Это выражает пара Я-Оно, обозначая мир вещей и осознание того, что есть и что происходит вокруг.

Наоборот: основное слово Я-Ты создает мир отношения, когда другой не вещь среди других вещей, а действительно Другой. В этих отношениях есть бóльшая глубина: вчувствование в Другого, эмпатия, и речь здесь не о функции и утилитарности, а о живом диалоге.

Если я обращаюсь к Другому как к Ты, то я вижу его в его целостности и даю ему быть собой. Если же я вижу его как способ достижения какой-либо цели или разбираю на «детали» и анализирую их по отдельности, я уже вижу Оно, и отношения исчезают.

Эти рассуждения могли бы показаться отвлеченным философствованием, если бы не описывали очень точно то, что происходит в жизни каждого из нас: когда в нас видят уникальных существ, признают наше право на собственные желания, потребности, ценности, дают нам быть собой и реализовывать свою задачу в жизни, нас видят как Ты. И это переживается как то, что «я существую, мне дают быть, и это хорошо для меня». В этом есть ощущение непрерывности существования, соприкосновение с Основой бытия, на которой выстраивается вся наша жизнь.

Когда же в нас видят объект – Оно – здесь нет эмпатии, мы играем роль, наше существование здесь прерывается, мы теряем целостность, и встречаемся с не-существованием – небытием.

Недостаток эмпатии все мы на глубоком уровне ощущаем как пустоту. И чем больше наша потребность в эмпатии со стороны Другого, тем бо́льшая пустота образуется внутри нас, если мы не можем ее получить.

Первичная рана

Роберто Ассаджиоли описывает фундаментальную слабость человека (the fundamental infirmity) так: подавляющее большинство из нас находится среди иллюзий, испытывает недостаток сочувствия и эмпатии по отношению к себе и другим людям. Мы разделены внутри себя, и достаточно легко впадаем в зависимость от чего-то, что приносит нам ощущение целостности или хотя бы заглушает те болезненные чувства, что у нас есть, и с которыми сталкиваться мы не хотим.

Это чувства стыда, вины, тревоги, пустоты, брошенности, беспомощности, бессмысленности, малоценности, гнева и ярости. Они понятны каждому и отражают знакомое всем страдание от столкновения с силами, уничтожающими нас как людей по злому умыслу или из непонимания.

Все они отражают чувство персонального уничтожения, вызванное недостатком эмпатии – первичной раной (the primal wound). «Первичная» она не потому, что относится только к раннему периоду нашего развития, а потому что представляет собой пробоину в наших изначальных отношениях с собой: это потеря связи с Основой бытия. А там, где мы потеряли связь с бытием, наша жизнь начинает выстраиваться над небытием.

Такой опыт описывали многие психологи психоаналитического, гуманистического и экзистенциального направлений. Винникотт называл его аннигиляцией, уничтожением. Кохут – ужасом и страхом дезинтеграции и распада самости. Балинт видел в этом пустоту, потерянность. Нойман – боль и холод. Мэй описывает тревогу, ощущение того, что человек может просто перестать быть. По Бинсвангеру тревогу вызывает нарушение протяженности между самостью и миром, встреча с «ничто». Боулби считал, что тревога может быть прямым следствием нарушения связи между родителем и ребенком. По Маслоу родители здесь не удовлетворяют потребности ребенка в безопасности и принадлежности.

В психосинтезе основой первичной раны (или травмы – это слово многим будет привычнее) видится то, что человек не воспринимается как Ты, но как Оно. Неэмпатичные отношения внутри системы Я-Оно не посылают мне сигнал о том, что я есть, и это хорошо. Наоборот, это пример того, как Другой смотрит на меня, при этом видя все что угодно – но не меня.