Альтераты: миссия для усопших - [46]

— И, ты, Татьяна, подтверждаешь, что нарушила границу осознанно?

— Подтверждаю, — прошептала та.

Старец методично барабанил костяшкой пальца по подлокотнику. Эхо подхватывало стук, разбрасывая между колоннами. Он чуть наклонился вперед, стараясь разглядеть подсудимую получше.

— Зачем же ты открыла Врата?

— На основании Судной грамоты, сударь, — гордо отозвалась она. — Деяния Камрада были признаны преступными в отношении меня и моих детей. Присутствующий здесь Волот лично препроводил меня к Вратам.

Эта фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы: окрик старца не перекрыл шум голосов, многие из присутствующих повскакивали с мест, кроме одного, сидевшего в первом ряду.

Стражники грозно рыкнули, заставив вернуться на свои места.

Старец уточнил:

— Татьяна, говоришь ли ты о судебном акте, дающем тебе право на душегубца?

— Именно. Судебная грамота предъявлена Хранителю Волоту, присутствующему здесь. Я не понимаю, за что меня содержат среди Нерожденных морий в кандалах и унижении, причиняя страдания.

Тот человек, что сидел в первом ряду, встал. Он оказался молод, широкоплеч. Со своего возвышения Лерка видела, как притихли и невольно вжали головы в плечи присутствующие:

— Сударь, — свет узкого стрельчатого окна падал на него так, что Лерка могла его разглядеть: высокий лоб выдавал недюженный ум, плотно сжатые губы — решительность, граничащую с жестокостью. — Подсудимая, действительно, имела Судную грамоту. И я показал ей возможность исполнения Решения. Но она воспользовалась непрочно установленной защитой в новом жилище и водой. Она, фактически, взломала Врата, оставив такую брешь, через которую к живущим проникнет любой блазень или сам Абас. Уже имеются жертвы их нападений. Предстоит зачистка. И если Врата не удастся закрыть, то придется уничтожить. Редкий дар попадёт в Ахерон.

Как почудилось Лере, последнюю фразу юноша произнес с плохо скрываемым удовольствием. И, наслаждаясь произведенным эффектом, продолжил:

— Кроме того, подсудимая, в нарушение существующего запрета, совершила самосуд над душой своего убийцы и утопила её в реке Забвения, — он выдержал драматическую паузу, во время которой по залу пробежал возмущенный гул. Помолчав немного, юноша продолжил: — Считаю, подсудимую надлежит исключить из Списка перевоплощений, а сознание Врат перепоручить мориям.

Старец выпрямился, тёмная ткань покрылась серыми нитями, словно изображая сомнение и скованность:

— Волот, ты предлагаешь поместить девочку к Нерожденным? Облечь разложению ее душу?

— Скотина, — выплюнула Татьяна в лицо тому, кого называли Волот, и бросилась на него, но тяжелые кандалы не дали сделать ей и шагу. Она рухнула на каменные плиты. — Ты же это сам подстроил!

Старец склонил голову, кивнул в сторону распростертой на полу Татьяны:

— О чем говорит эта женщина? — в его голосе слышалось удивление.

— Она бредит, сударь, — юноша сверкнул глазами, презрительно изогнув губы.

Татьяна похрипела:

— Сволочь. Девочка тебе не достанется. У нее и кроме меня защитников хватает.

Лерка вздрогнула. До неё медленно стал доходить смысл слов, казавшихся абракадаброй всё это время. Пробитая защита, новое жилище, вода… девочка. Это же все про неё, про Лерку! Только — что это за Врата? Где они находятся? Единственное, на что могла подумать Лера — это разбитое подругами зеркало. Как могло оно быть Вратами — не ясно. Но другого варианта на ум не шло.

С материи растаял последний образ, оставив глухую тьму вместо себя.

Старец прошептал, и слова отчётливо раздались под каменными сводами:

— На счет девочки запланировано отдельное слушание. А что касается обвиняемой, — Лерка вся обратилась в слух, — учитывая факт явного превышение пределов возмездия, определенных Судебником Сварги, вероятно, господин Волот, придется удовлетворить ваше прошение и…

Он не договорил.

— Не-ет! — Лерка сама не поняла, как у неё это вырвалось это "нет". Но её услышали.

Татьяна, все ещё распростёртая на каменном полу, прикрыв рот рукой, смотрела на неё с удивлением и ужасом. Старец с любопытством вскинул голову, сотни белых лиц уставились на неё. Но она не могла отвести взгляд от того, кто звался Волотом. Он не был удивлён. Более того, его светло-голубые, почти прозрачные, глаза светились торжеством. Острая, как укол шпаги, догадка пронзила её: он видел её, он ЗНАЛ, что она здесь, на этом самом каменном балкончике. Он всё специально разыграл, спровоцировал.

Но… зачем?

Лерка заметила, как по его мимолетному приказу, от сгорбленной фигурки Татьяны отделилось два чудовища в ледяных доспехах, а в следующее мгновение их тяжелые шаги сотрясли основание лестницы.

По искривленным губам Татьяны, она прочитала: «Беги». Тяжело, словно с привязанными к каждой лодыжке гирями, сделала она первый шаг назад, вглубь коридора. Топот приближался, заставив выйти из паралича.

Она бросилась бежать.

Бежево-серые стены. Бесконечный коридор. Тонкий узор будто оживал, терновником цепляясь за ступни.

Топот ног за спиной. Крики и, кажется, приказы остановиться. Она мчалась вперед.

Кажется, коридор не был таким длинным. Кажется, она давно должна была оказаться дома.

И, она могла поклясться, в нём не было переходов и развилок и не было пугающих пустотой провалов.