Алтари Келады - [20]

Витри сделал вид, что не слышит, и пошел за лошадьми.

Шемма и Витри доехали до горного ущелья только на четвертые сутки пути. Все эти дни Шемма проявлял необыкновенную бдительность. Оставляя Витри наедине с вещами и кухней, он отправлялся бродить по окрестностям в поисках злоумышленников. Такая осторожность сначала понравилась Витри, потом начала раздражать его. Он догадался об ее причинах, но предпочел не связываться с Шеммой. Завтрак, само собой, тоже доставалось готовить Витри, потому что утром Шемму могли разбудить только слова «Завтрак готов». Витри привык вставать рано и не особенно тяготился делами. Он смекнул, что, чем раньше он скажет заветное «Завтрак готов», тем раньше они оседлают коней и отправятся в путь, и вовсю пользовался этой маленькой хитростью, чуть свет подымая Шемму.

Был полдень, когда они подъехали к крутым, жемчужно-серым скалам. Шемма, как обычно, пошел в дозор, а Витри занялся кухней. Оглядывая скалы, он думал, что потребуется целый день, чтобы перевалить через них, а оставаться на ночь в скалах наверняка опасно. За обедом он поделился этой мыслью с Шеммой, и тот с радостью согласился посвятить остаток дня отдыху.

После обеда Шемма мгновенно уснул, а Витри задумался о предстоящем трудном дне. Завтра нужно было выйти на горную тропу, ведущую по скалам на другую сторону хребта. Витри вспомнил, что они не спросили у колдуна, где она проходит. Он встал и пошел искать тропу, чтобы не тратить впустую дорогое время завтрашнего дня.

Витри долго лазил по скалам, пока не нашел ее — тонкую ниточку, поднимающуюся вверх. Тропа шла не у воды, а на большой высоте вдоль склона ущелья. Там, где Витри проследил ее, она была достаточно широка, чтобы по ней могла пройти завьюченная лошадь. По правую руку подымались скалы, по левую — отвесный склон обрывался вниз, до самого Лоана. Сверху было слышно, как в порогах реки ревет вода. Между, скал то и дело шныряли крупные серые ящерицы, почти сливающиеся с фоном, стоило им замереть. «Как бы они не испугали лошадей, — забеспокоился Витри. — Нужно крепче держать уздечку. Верхом здесь ехать тоже нельзя». Он вернулся назад к стоянке.

Наутро они позавтракали, оседлали лошадей и тронулись в путь обычным порядком. Витри окликнул табунщика:

— Эй, Шемма!

— Что? — отозвался тот.

— Пропусти-ка меня вперед!

— Это еще почему? — удивленный Шемма не догадался даже возмутиться.

— Ты знаешь, куда ехать? — спросил его Витри. — Ты спросил у колдуна, где тропа?

— Нет.

— Может быть, ты вчера осматривал окрестности и нашел ее?

— Нет. — Шемма слегка растерялся.

— Раз ты не знаешь, куда ехать, тогда почему ты впереди? — напал на него Витри.

— А ты как-будто знаешь… — попробовал защититься Шемма.

— Я-то знаю, — заявил Витри. — Я вчера ходил в скалы и нашел тропу. Давай-ка посторонись, я поеду первым.

Шемма пропустил Витри вперед, и тот сразу же пришпорил Мону. Когда тропа пошла вдоль обрыва, они спешились и повели коней. Витри шел быстро, оглядываясь и проверяя, успевает ли за ним Шемма. Тот пыхтел, обливался потом, но не отставал.

Ближе к полудню Шемма окликнул Витри.

— Витри!

— В чем дело? — отозвался Витри.

— Давай поедим. Дорога тяжелая, пора бы уже подкрепиться.

Витри не собирался останавливаться на узкой тропе над обрывом.

— Дойдем до конца тропы, тогда и поедим, — откликнулся он.

— Мы только по кусочку, — настаивал Шемма. — Присядем, съедим и дальше пойдем.

Витри шел вперед, не отвечая на уговоры табунщика. Шемма, между тем, увидев на тропе большой валун, остановил Буцека и стал снимать с него мешки. Когда Витри оглянулся, табунщик уже отвязал мешок с провизией и направился к валуну.

— Шемма! — закричал Витри. — Ты что делаешь!

— Ем. Я не лошадь, чтобы целый день идти голодным. Ты можешь не есть, это твое дело, а я не могу. Жди тогда, пока я поем.

Шемма уселся на валун, поставив мешок между ног. По несчастью, он сел прямо на ящерицу, задремавшую на валуне. Ящерица, недолго думая, что есть силы впилась в его ляжку. Шемма взвыл, не столько от боли, сколько от неожиданности, и подскочил на валуне. Буцек в ужасе шарахнулся и чудом удержался на тропе. Мешок, бывший между ног Шеммы, подскочил вместе с ним, вырвался из рук и покатился к обрыву.

Витри издали оцепенело глядел на эту сцену. При виде катящегося мешка слова вернулись к нему.

— Шемма, мешок! Мешок! — закричал он.

Шемма кинулся за мешком, но было уже поздно. Крутые лоанские колбасы, душистое копченое сало, круглые желтые сыры в последний раз подпрыгнули в воздухе и рухнули под обрыв. Табунщик подбежал к краю обрыва как раз вовремя, чтобы проводить в последний путь мешок, лихо прыгающий со скалы на скалу. Под отчаянным взглядом Шеммы мешок еще раз метнулся с камня на камень и, кувыркаясь в лоанских порогах, скрылся под водой.

Шемма сидел на тропе, убитый горем. Если бы он хоть успел поесть! Теперь до самого Цитиона он не увидит и даже не понюхает прекрасных и полезных продуктов, подобных тем, что были в мешке. Все, что у них осталось — это мука, крупа и соль, которые вез Витри. Было от чего разбиться даже такому мужественному и отважному сердцу, каким Шемма считал свое.