Алтарь Святовита - [103]
– Что там происходит, Иоганн? ― высунувшись из-за шторки палантина, спросил Герман. ― Проклятые язычники бегут?
– Бегут.
– Это прекрасно! ― потирая руки в шелковых перчатках. ― Думаю, и нам пора ударить.
– Ты не так меня понял. Земгалы и латгалы бегут, бросая щиты. Новгородский король разбил этих предателей. Я отчетливо вижу его стяг.
– А Энгельберт, датчане?
– Мне жаль, они отступают по льду к Самолве.
На минуту в палантине воцарилось молчание. Шторка, больше не придерживаемая рукой, вернулась на место, закрыв роскошные носилки от людей. Затем зашуршали подушки, и изнутри донесся голос епископа:
– Это печальные известия. Господь давал мне знак, когда я потерял четки. Надо молиться.
– Знамена тевтонских братьев собрались в одном месте. Их окружают, – продолжал комментировать сражение Иоганн. – Мой бог, на одного нашего десяток новгородцев!
Именно это послужило сигналом для рыцарей дерптского епископа осмотреться по сторонам. Что что-то пошло не так и, возможно, проявить храбрость стоит в другом месте и в другой раз. Трусами ливонские рыцари не были, но знать, что расклад не в твою пользу, лишило их лихости. Именно этот козырь, объединивший в себе: браваду, лихачество, удаль, несомненно, отчаянность ― способствовал победам недисциплинированной рыцарской конницы. Идти же на выручку тевтонцам сломя голову, напролом, ни к чему хорошему привести не могло. В лучшем случае они оказались бы в окружении вместе. Чувствовали это владельцы плоскогорья между озерами Пейпус и Вирцерв, и томительно ждали, когда епископ отдаст команду идти умирать.
– Как там Андреас и доблестные братья Штанге? – внезапно прервав молитву, спросил Герман.
– Вице-ландмейстер еле дышит. Медикус говорит, что арбалетный болт прошел рядом с сердцем. Этот день он не переживет, а вот братья, хоть и истекли кровью…
– Достаточно, – прервал Иоганна епископ, – мы должны перевезти Андреаса в безопасное место. Я обещал Господу установить у себя мир, и я выполнил обещание. Новгородские варвары покинули наши земли. Теперь же я обещаю Господу добросовестно блюсти права церкви. Мой долг исповедовать Андреаса фон Вельвена.
Герман не мог не знать, что орденцы не попадали под юрисдикцию епископов. Имея дела только со своей курией, они исповедовались лишь братьям-монахам, а если и их не было, то любой член ордена имел право принять исповедь. Но в данный момент рядом с Андреасом был только медик, от которого и избавиться недолго.
– Он уже.
– Что уже? – тихо переспросил епископ.
– Вице-ландмейстер исповедовался, – негромко пояснил Иоганн.
– Когда?
– Когда медикус отказался вынимать болт из груди.
«Опоздал», – подумал епископ Дерпта. Языческое золото, о котором донес его шпион из лагеря тевтонцев, пройдет мимо рук.
Через секунду Иоганн приподнялся на стременах, и, изменившись в лице, заорал:
– Герман! Латгаллы бегут прямо на нас. Рыцари, я приказываю охранять палантин епископа.
Сам епископ уже свесил ногу из носилок и задом, неуклюже стал выбираться из них, бубня себе под нос.
– Я еще полон сил, чтобы сесть в седло. Коня мне! Проклятье, помогите выбраться, где мои четки?
– Вы обронили их на той стороне озера, – сказал кто-то из рыцарей.
– Так найдите их!
Исполнять просьбу духовного главы в розыске четок никто не стал. Пока Герман взбирался в седло, передовое охранение, состоящее из городского ополчения, ощетинившись копьями, вступило в бой с отрядом суздальцев. Полтора десятка всадников, увлекшись преследованием чудинцев, встретив боеспособное подразделение, метнули в их ряды пару сулиц и сразу отошли назад. Видимо, кто-то из десятников рассмотрел, что за тремя рядами пехоты врага еще много и нет смысла хлопать ладошкой, когда потребен кулак. Спустя десять минут после скоротечного боя рыцари Дерптского епископства стали уводить свои дружины в сторону Самолвы, где по представлению Германа ожидалось встретить Энгельберта. Вместе с датчанами они могли составить реальную силу в три сотни человек, и когда тевтонцам удастся вырваться из окружения, то контратаковав новгородцев, сумеют переломить ход сражения.
Бой, длившийся без малого полтора часа, перевалил за черту своего апогея. Всеми военачальниками того времени попавшие в окружение войска однозначно считались проигравшими. Одного тевтонца атаковали минимум два русича, и каково бы ни было мастерство кнехтов, устоять под непрерывным градом стрел и сулиц они не могли. Новгородцы давили со всех сторон, вышибая арбалетными болтами в упор щитоносцев, после чего в образовавшуюся брешь лезли копья, поражая стоявших рядом. Кольцо шилтрона постепенно сжималось, и тевтонцы оказались на месте зажатой в угол крысы. Еще чуть-чуть и придавят, только мокрое место останется. Немцы могли сдаться, даже не будучи униженными – русичи превосходили числом; либо ринуться в заведомо губительную атаку, когда из десятка выживает один. В любом случае надежды на победу уже не было. Сражение, как говорится, вначале проиграли на карте. Если бы Андреас перед боем сообразил, что русские войска построились не просто по византийскому боевому порядку, а использовали Цезаревский «триплекс эсиес», позволяющий укреплять слабые места обороны подвижными отрядами, то составу третьего треффена уделил бы гораздо больше внимания. Именно сейчас был необходим преданный мобильный резерв из конницы, а он и не предусматривался. Время на раздумье давно вышло, Рудольф принял решение атаковать. Да и перестал бы он себя уважать, бросив оружие на снег. Вокруг знамени стали собираться конные, те, кто в принципе имел шанс на прорыв. Рев рога, призывающий сплотить ряды, совпал с докладом об отходе войск епископа и прорвавшим строй копейщиков неуязвимым новгородцем с кровавым топором в руке. Это был тот самый боярин с позолоченными клыками на шлеме, с которым Рудольф уже дрался. За ним в пробитую брешь устремилась пятерка всадников, расширяя проход для своей пехоты. Медлить дальше было нельзя. Рудольф послал коня навстречу, стал раскручивать боевой кистень, привстал на стременах и, почувствовав резкую боль в руке, захрипел разрываемыми легкими. Грудь взорвалась, дышать стало нечем, а весь мир стал вращаться вокруг него. Тевтонец свалился с лошади. Уже умирая, он вспомнил слова, произнесенные Гюнтером вчера в замке: «Вас уничтожат. Тебя, Андреаса, епископа с его сарафаном, датчан», а потом быстро приближающиеся глаза звездочета и темнота.
Ижора. 1240 год. На земли прибалтийско-финских и словенских племён пал взор западных завоевателей. Решение уже принято, и собранные полчища готовы к походу. Кто остановит их? Он – Византиец, бывший морской офицер ушедшей державы. Он – воин, а поле битвы для него – вся история нашей Родины. И если на северо-западе Руси мировые гроссмейстеры стали передвигать целые народности и армии, словно фигуры по огромной шахматной доске, то он предложит свой гамбит.
Смоленск. 1239 год. Богатейший город Руси должен был повторить участь Рязани, Владимира и Суздаля, но устоял перед полчищами завоевателей – монголов. В преданиях будут упоминать подвиг пришлого воина Меркурия, который пришёл из будущего, чтобы помочь нашему прошлому. Он – Византиец, бывший морской офицер ушедшей державы. Он – воин, а поле битвы для него – вся история нашей Родины.
«Предприимчивые предки Дистергефта Петера Клаусовича ещё в начале прошлого столетия перебрались с семьями из разорённой Швабии в гостеприимный Крым, поселившись недалеко от Судакской крепости. Россия приняла их, а прапрадед Петера, бомбардир Макка фон Лейбериха, прибив на двери строящейся кирхи пожелтевшую газетную вырезку с манифестом Александра, воскликнул: – Отныне наша земля здесь! Да будет мир на этом месте, так повелел бог Саваоф! С тех пор сыновья и внуки дедов исправно служили новой родине, весьма успешно сражаясь во всех войнах, которые вело Отечество, поставляя ему верных солдат.
Сколько раз мы замечали среди людей странную привычку сваливать свою вину на кого-то и даже на что-то. Сколько раз мы говорили сами себе, что справедливости не существует, это выдуманное людьми понятие, применимое к их же укладу жизни и себе подобных. И всегда находится оправдание: «А что я мог сделать?» Удобно, не правда ли? Но только не в этот раз. Дело в том, что в прошлом году я нашел некий артефакт. К какой внеземной или, наоборот, очень земной цивилизации он имеет отношение, я еще не выяснил. Общаемся мы с ним только во сне, называет он себя «Срез времени» или «Срезающий время», и я твердо намерен изменить одну несправедливость, случившуюся несколько веков назад.
1240 г. События в устье Ижоры, строительство крепости "Орешек". Алексий сталкивается с Ломбардской лигой. Копорье и битва под Легницей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Иван вспомнил своё прошлое, заплатив за это страшную цену. Но личная трагедия меркнет на фоне вторжения демонов Преисподней. Получится ли у опаленной Адом души отразить нападение или хотя бы спасти близких людей от страшной участи? Примечания автора: Второй том цикла Опаленный Адом. Первый (18+): https://author.today/work/133229.
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
Действие историко-фантастического романа «Последний подарок Потёмкина» переносит читателя в разные исторические эпохи. Ленинградский подросток становится свидетелем ночного тарана немецкого бомбардировщика летчиком-героем Севастьяновым над блокадным Ленинградом в ноябре 1941 года. Удивительным образом он оказывается в Таврическом дворце, где князь Потёмкин готовится к своему последнему балу в Северной столице в честь взятия крепости Измаил. Многоплановая панорама позволяет читателю пообщаться с историческими персонажами того времени: княгиней Дашковой, поэтом Державиным, атаманом Головатым, надворным советником Цейтлиным, а также с таинственной ижорской колдуньей-нойдой и загадочной левреткой императрицы – Изидой.
Он был обычным японским школьником… австралийским студентом. Сдал экзамены, готовился получить диплом, сделать предложение любимой девушке и начать долгие и мучительные поиски работы, но в какой-то момент что-то пошло не так. И снова — могущественные империи и древние дворянские роды, владеющие силой, что сродни с магией, только сейчас уже не до балов и вальсов. А он — один. И он даже не князь.
История Хенга, сотника Ханьской империи эпохи Древнего мира, начавшего жизненный путь крестьянином. Хенг не подозревает о своих скрытых способностях, но однажды становится одним из участников большой Игры под названием «Останется только один». Но не всё просто и очевидно. Обычный житель Древнего мира поверил бы в стандартную байку для новых Игроков, но не двуживущий — редкий участник Игры. Он докапывается до правды и не собирается играть по правилам Игры, но на его мнение всем фиолетово…
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
Приуралье середины первого тысячелетия нашей эры, где соседствуют славяне, волжские булгары и финно-угры. В результате научного эксперимента сюда оказался закинут бывший следователь с инженерным образованием и опытом производственника. Но чужака здесь не ждали… Выстояв в нескольких сражениях с аборигенами, Белов создаёт поселение единомышленников, собираясь растить детей и наслаждаться девственной природой. Мечтать, как известно, не вредно… А что по этому поводу думают соседние племена?
У тебя есть знания из будущего, с соратниками наладил быт и производство на основе передовых технологий. Окрестные племена под твоим крылом. И только у тебя есть огнестрельное оружие, но это не решит всех проблем. Что нужно для выживания в прошлом с небольшой группой друзей Ведь вы одни против всего мира.
Деяния полководцев запечатлены на батальных полотнах художников в назидание потомкам и в память о былой славе и величии. Но никто не знает, сколько не менее ожесточенных сражений происходило, прежде чем на ратном поле сходились полки и армии. Только потому, что эти подвиги совершались обычными людьми. Зачем скачет на Сечь Олеся, зная, что женщинам вход туда запрещен под страхом смертной казни?.. Что и куда везет разбойничий байдак атамана Ворона? Как Петру отличить друга от врага, если утром он речной тать, в обед – казак, а вечером – ушлый контрабандист? Поможет или помешает новым товарищам наш современник, когда придет его время выбирать, на чьей стороне сражаться?
Экипаж «Тезея», оказавшийся не по своей воле в XVII веке, заложив основы своего государства Русская Америка на острове Тринидад – в самом центре испанских владений в Новом Свете, уже прочно встал на ноги и заставил считаться с собой всех окружающих. Но это не устраивает Англию, попытавшуюся в свое время подмять под себя тринидадских пришельцев из другого мира и лишившуюся в результате этой авантюры всех своих владений в Карибском море. Разработана и претворена в жизнь масштабная провокация, имеющая конечную цель столкнуть Русскую Америку и Испанию, где в окружении короля также имеется достаточно много недовольных действиями «приспешников дьявола», обосновавшихся на Тринидаде.