Алтарь смерти. История маньяка-каннибала Джеффри Дамера - [13]
Джойс постепенно погружалась в отчаяние, а количество употребляемых ею лекарств тревожно увеличивалось в течение нескольких последующих лет. Она чувствовала, что Лайонел слишком поглощен учебой, чтобы заметить, насколько тяжелой может быть ее жизнь или как хорошо она обустроила для него дом. Если говорить честно, то Лайонел был невероятно перегружен, – кроме того, что он работал над получением докторской степени, еще ему приходилось ездить по магазинам, потому что у Джойс не было водительских прав. Кроме того, он брал на себя бытовые обязанности, когда из-за нервного истощения или действия таблеток Джойс была не в силах с ними справиться. Иногда Джефф видел, что отец бил мать, когда она кричала, но чувствовал, что он делал это, только чтобы ее успокоить, и никогда не показывал гнев и не проявлял жестокость. Происходящие в доме сцены не были пугающими или необычными. Как ни странно, в докладе учительницы школы города Эймс было, хоть и бездоказательно, указано, что Джефф чувствовал себя покинутым. Возможно, его родители оказались настолько вымотаны и зациклены на своих собственных проблемах, что сторонний свидетель, особенно ребенок, мог запросто почувствовать себя лишним.
Джойс нашла два способа решения своих проблем. (Создается впечатление, что Джойс, более уязвимой и хрупкой в этой паре, приходилось самостоятельно искать выход из снедавшей ее депрессии и принимать решения, на которые Лайонел покорно соглашался, но она была не настолько здравомыслящей, чтобы отвечать за последствия своих поступков.) Во-первых, она открыла для себя Церковь Христа[17], сама крестилась в этой вере, а также обратила в нее и своего мужа. По словам Лайонела, благодаря этому их совместная жизнь стала более тихой. Во-вторых, она заявила мужу, что хочет завести еще одного ребенка. Скорее всего, взвешивая все «за» и «против», Лайонел думал, что груз дополнительной ответственности может окончательно сломить жену, но, с другой стороны, допускал, что радость от нового ребенка позволит ей воспрянуть духом. Как бы то ни было, всегда легче уступить, а Лайонел мечтал о спокойной жизни. Поэтому они перестали предохраняться, и вскоре Джойс обнаружила, что снова беременна.
В это же время Лайонел получил докторскую степень и начал искать работу. Нашлось место химика-исследователя в «Питтсбург Плэйт энд Глэс Компани», но фирма была расположена в Огайо, и семье снова пришлось переезжать. Для Джеффа это значило, что ему придется расстаться со своими питомцами и больше он никогда их не увидит. Кошку Баффи пришлось продать. Ни матери, ни отцу Джеффри не сказал, что думает по этому поводу, и ни разу об этом не заговорил. Но вместе с этим он становился все более закрытым, замкнутым, отстраненным. Джефф одновременно унаследовал и отчужденность отца, и угрюмую обидчивость матери – все это постепенно уничтожало его собственную личность, как бы сводя ее на нет еще до того, как она смогла окончательно развиться. Как и его мать, он был крайне эгоцентричным; как и его отец, неестественно сдержанным. В результате он стал молчаливым и задумчивым.
Однако на тот момент ожидание младшего братика отвлекало Джеффа от зацикленности на самом себе. Он очень хотел, чтобы это был мальчик, с которым они могли бы вместе играть, и, как писала своим родителям Джойс, «у него было много конкретных идей по поводу имени». Джойс прижимала его головой к своему животу, чтобы он мог почувствовать малыша внутри, а Джефф гладил животик, «чтобы ребенок знал, что у него есть брат». Скорее всего, он действительно ждал рождения братика и искренне благодарил мать за то, что она беременна!
В октябре 1966 года Дамеры переехали в маленький городок Дойлстаун в штате Огайо, а 18 декабря у них родился второй ребенок. Джефф, которому к тому времени уже исполнилось шесть лет, сам выбрал имя для своего брата – Дэвид. Уже до родов Джойс впала в депрессию, что несколько подорвало общую радость от происходящего, и Джефф замечал, что дома царит мрачная атмосфера. Однако у него появилось новое увлечение – Фриски, веселая и игривая собака, которую родители подарили ему, чтобы компенсировать утрату тех домашних животных, которых пришлось оставить.
– Было здорово иметь такого друга, – вспоминал он. – Мы ходили играть на луг, бегали повсюду, она была хорошей собакой.
Джефф не проявлял ни капли ревности к своему маленькому братику, хотя Джойс и боялась, что так может случиться. «Джеффу пришлось привыкать, – писала она, – но он любит Дэви и хорошо к нему относится. Но все-таки Фриски занимает главное место в его сердце. Они все время резвятся и играют».
Пребывание в Дойлстауне длилось недолго. Джойс снова заявила, что не может вынести шум, который исходит от соседей, и им нужно переехать. (Это была сельская местность, поэтому соседи должны были шуметь очень громко, чтобы их хоть немного было слышно.) Когда у нее заканчивались таблетки, она умоляла Лайонела принести еще. Джойс сжимала его запястья и говорила, что без них она не выживет. Покорный и встревоженный Лайонел нашел в аренду дом в Барбертоне, штат Огайо, и семья переехала туда через несколько месяцев после прибытия в Дойлстаун. К счастью, Джеффу не пришлось бросать Фриски. Новые соседи (которые, по-видимому, понравились Джойс) построили для собаки будку на заднем дворе.
