Алтарь для Иштар - [2]

Высокие стены Храма украшали роскошные гобелены. Со сценами пиршеств и битв, и видами мертвой Земли и ядерными грибами на Марсе. Вся жизнь мелькала передо мной, пока мы с пурпурным проводником шагали на встречу к Богине.

Три миллиона жизней — невероятная сумма. Немногие клоны могут позволить то, о чем я просил в молитве божественную Иштар. Система труда в Храмовом городе устроена просто: каждый агнат приписан к мануфактуре, за каждое из произведенных изделий нам начисляют от пятисот до нескольких тысяч «душ» в сутки, что составляет до трех тысяч «жизней» в год. Проживание в городе Храмов требует определенных затрат, и накопить три миллиона за короткое время невозможно. На нашей мануфактуре я считался самым старым из крепостных, и, более того, в соседних мастерских я не знал никого, кто приближался ко мне по возрасту.

Восемьсот лет — чудовищная бездна времени, вполне соответствующая сумме в три миллиона «жизней». Человеческих тел за указанный срок я сменил немыслимое количество, — ведь стоят клонированные оболочки, как свежее мясо, не дорого. И все же приношения для Богов, а также развлечения для агнатов — вино и шлюхи, и ставки на ипподроме, и гладиаторские бои, — все это съедало деньги, и «жизни» таяли у меня на руках.

К накоплению средств на Богиню я приступил только на третьем или четвертом столетии от рождения, чуть повзрослев и задумавшись, наконец, о будущем и свободе. В определенном смысле, жизнь агната совсем не сложна — работа и развлечения составляют большую часть нашего никчемного времяпровождения, однако такое существование кажется бессмысленным своим вечным однообразием и отсутствием изменений. Возможно поэтому, вчера ночью, пересчитав деньги на личном счету и обменяв их на именной вексель в банке, я обратился в храм с Молитвой Освобождения. Результаты воззвания к бессмертной Самке плыли сейчас мимо меня бесконечными джунглями из колонн.

Мы с послушником прошли через коридор и двигались сквозь центр огромного зала, украшенного величественными статуями далекого Прошлого. До армагеддона история людской расы в изобилии полнилась красочными событиями и героями, — жизнь человека была коротка, и каждый горел, стремясь достичь невозможного. В городе Храмов, где жили бессмертные крепостные, пара десятков Богов и единственная Богиня, история умерла. В нашем мире ничто не менялось — как в склепе, куда вместо мертвых, вдруг поместили живых.

В конце гигантского зала, перед громадой массивного арочного прохода ведущего, очевидно, уже в обитель Иштар мы встали, и пурпурный сопровождающий в звенящей, мистической тишине указал мне узкой рукой на столик возле колонны. За столиком сидел еще один священнослужитель, но уже не в пурпурном, а в ярко-алом плаще. Подняв взгляд на меня, он печально вздохнул и, щелкнув крохотным ключиком, отпер толстую книгу, лежащую перед ним на столе. Неподъемный оклад талмуда, отливал хмурым золотом и сверкал жирным блеском полированных самоцветов. Желтые страницы входного журнала Богини испещряли древние буквы, складывающиеся в мужские имена.

— Здравствуйте, сикх, — произнес священнослужитель в алом.

— Добрый день, святой отец, — как положено крепостному я поклонился.

— Назовите, пожалуйста, ваше имя и род занятий.

— Иафет-800, святой отец. Церковный агнат.

Привратник поднял глаза и уставился на меня внимательным взглядом.

— Приличный возраст, — удивленно, но очень тихо прокомментировал он, — я вижу, сикх, вы склонны к пустым денежным тратам. Большинство агнатов вашего возраста уже посещали Богиню, сумев накопить необходимую сумму. Насколько я понимаю, вы перед Алтарем в первый раз.

— Допустим, — я просто кивнул, — Но разве Богиня предписывает срок, за который агнаты должны собрать эту огромную сумму денег?

— Нет, разумеется, — казалось, привратник потерял ко мне интерес. — Какова ваша крепостная магистратура, Иафет-800?

Я гордо расправил плечи.

— Гончарная мастерская на углу Барбета и Кошевой, святой отец. Я погонщик роботов.

— Знакомо, — он хлопнул в ладоши. — Ну что же, приступим. Вчера поздно ночью, накануне праздника «энкиду», информационной сетью великого Храма зарегистрировано ваше письмо с Молитвой Освобождения. Молитва УСЛЫШАНА, сикх, подтверждаете ли вы ее?

Я снова кивнул и широко улыбнулся.

— А разве могут возникнуть сомнения?

Привратник картинно пожал плечами.

— Сомнения могут возникнуть только в вашей платежеспособности, сикх.

Я понял намек и, скинув ранец, молча достал конверт. Храмы священного города, не смотря на свою «божественную» принадлежность оставались насквозь коммерческими предприятиями, как и обычные ремесленные мануфактуры. Конверт полетел на стол.

Святой отец распечатал, достал немыслимо дорогую бумагу, внимательно перечитал, затем проверил бланк векселя на незнакомом мне световом аппарате. И, наконец, небрежно затолкал в металлический ящик, стоящий возле стола. Ящик фыркнул, мигнул, затем выдал расписку.

— Оплата принята, сикх. — Отчего-то печально проговорил церковнослужитель, протягивая мне кусок кассовой ленты. — Богиня примет вас через час, можете ожидать.

* * *

Богиня-шлюха всегда поражала меня красотой. Я видел ее несколько раз во время парадных выходов для торжественной литургии вместе с Белом и Ан-Шамашем. Блистательная женщина и мудрый правитель, она являлась для нас, церковных агнатов, тем немногим, чем может являться вино, для измученных жаждой скитальцев.