Alouette, little Alouette… - [12]

– Нет, – отрезал Максим.

Он поднялся, директор тоже воздел себя по ту сторону стола, огромный и массивный.

– Это у вас личное?

– Абсолютно верно, – ответил Максим.

– Личное оставьте за порогом лаборатории, – велел Томберг.

– Нет уж, – сказал Максим и почувствовал, что его начинает трясти от необъяснимого бешенства. – Нет уж, Данил Алексеевич!..

– Но я настаиваю! Это мое решение…

– Данил Алексеевич, – ответил Максим неожиданно для себя очень сдержанно, – вы вольны приказывать, вы директор. Но мы не в армии.

Он сорвал с груди кусок пластмассы, вытащил из нагрудного кармана пропуск и все бросил на стол.

Томберг охнул.

– Вы с ума сошли!

– Все, – отрезал Максим. – Данил Алексеевич, расчет пусть пришлют по почте.

Он развернулся, сердце барабанит в груди яростно, пнул дверь кабинета и вышел, белый от ярости, чувствуя, как кулаки стиснулись до скрипа кожи.

Вечером он ходил взад-вперед по квартире, умный дом чуть не сошел с ума, увлажняя воздух перед ним и зажигая свет, а потом гася за спиной, однако хозяин почему-то разворачивался и шел обратно, сердце стучит, давление подпрыгивает, браслеты на обеих руках испищались, предупреждая, предостерегая и даже угрожая, что еще на два деления подпрыгнет, и все, начнут колоть успокоительное.

Да и с сердцем не все в порядке, с завтрашнего дня рекомендуется пробежка в три километра, тридцать отжиманий от пола и пять подтягиваний на перекладине… вот на большом экране примерные упражнения, обязательно обратите внимание на положение ног при отжимании от пола, если будет трудно, то можно «женский вариант»…

Он сердито вырубил заботливого подсказчика, а в это время женский голос коммуникатора спросил мило:

– С вами хочет поговорить Френсис. Разрешить, отклонить, в черный список?

– Разрешить, – сказал Максим торопливо. – Я тебе дам в черный список! Тоже мне шуточки… Доступ полный.

Из мобильника раздался веселый голос, на экране появилось огромное лицо Френсиса, улыбается во весь рот, но, когда заговорил, Максим уловил неприкрытую укоризну:

– Привет, Максим. Говорить можешь?

– Язык еще не отрезали, – ответил Максим вяло.

– Да вдруг у тебя там в постели куча баядерок, – предположил Френсис.

– У тебя полный доступ, – напомнил Максим. – Видишь не только комнату, но и что в шкафу… Как ты там?

– В сомнениях, – ответил Френсис – Только что звонил ваш директор…

Максим изумился:

– Сам Томберг?

– Представь себе, – ответил Френсис. – С видом своего кабинета, это чтоб я не усомнился, что это он. Хотя знаю, он по старинке предпочитает голосовую связь без видео.

– И что сказал? – спросил Максим. – Заранее поздравляю. Все-таки Томберг… Звездее его у нас только сами звезды.

Френсис ответил очень серьезно, а взгляд не сводил с лица Максима:

– Да как тебе это подать… гм… сперва сообщил, твоя лаборатория получает неслыханное финансирование. Здорово, да?.. И что ты можешь позволить себе взять двух-трех новых сотрудников. И что если меня пригласишь, мой оклад будет почти вдвое выше… плюс перспективы. Сказал, что можно закупить даже ККК-3С, а их пока только две в мире, а третью заканчивают монтировать!.. Я даже удивился, что первым мне сообщил такую новость не ты.

Максим продолжал молчать, Френсис посмотрел на него с вопросом в глазах, подул в микрофон с такой силой, что у Максима взвились волосы.

– Знаешь, – произнес наконец Максим, – тут такое дело…

Снова помолчал, не зная, как объяснить, последовала долгая пауза, и Френсис сказал другим тоном:

– Ладно, я понял.

– Погоди! – крикнул Максим – Ничего ты не понял!..

– Тогда объясни, – сказал Френсис.

– Конечно же, – выпалил Максим, – я рад был бы тебя заполучить в свою команду, но… я сегодня уволился.

Френсис охнул:

– Чего-чего? Погоди-погоди, дай-ка рассмотрю тебя. Что-то ты мне почему как-то не очень…

Максим смолчал, стодюймовый экран вспыхнул и на соседней стене, там возникло огромное встревоженное лицо Френсиса с такими же огромными вопрошающими глазами.

– Так что случилось? – повторил он.

Максим промолчал, как-то трудно объяснять такое. Да и в глаза Френсису трудно смотреть. Тот ко всему относится иначе. Он и в быту останется ученым, а вот он, Максим, начинает понимать, что он блестящий нейрохирург только в лаборатории, а за ее порогом может превращаться в павиана, как вот сейчас, злого и склочного.

– Уволился, – повторил он вяло.

– А как же, – спросил Френсис жадно, – финансирование?

Максим буркнул:

– Знаю, тебе хочется услышать, что финансирование останется. И когда ты перейдешь к нам, то возглавишь лабораторию. Таким образом ККС-3С будет полностью в твоем распоряжении…

Френсис сказал сердито:

– Я могу и обидеться за такие шуточки! Сам знаешь, у меня характер не руководительский. Я и против тебя буду строить козни и заговоры заговаривать, трудовые коллективы против тирана поднимать на борьбу… Так что стряслось?

Максим вздохнул.

– Ты же знаешь, в каком диком мире все еще живем! Даже не знаю, хорошо ли, что удалось увеличить продолжительность жизни еще на двадцать лет. Может быть, нужно было подождать, пока они вымрут?

– Вымерли бы и мы, – напомнил Френсис.

– То-то и беда, – сказал Максим. – А если попробовать перебить всех дураков и сволочей, останемся вдвоем на голой планете. Да и то ты признался, что бунтарь, да?.. Ладно… В общем, то мощное финансирование, о котором сказал Томберг, получу только при условии, если возьму на работу дочку одного строительного магната.