Алое пламя в зеленой листве - [12]

Уил уловил, о чем допытывается этот дикого вида детина с зеленой повязкой на голове и в кожаной безрукавке, оставлявшей голыми мускулистые загорелые руки, однако отвечать не спешил. Взявшие его в плен люди говорили на странном диалекте английского языка, одни слова проглатывая, другие — неимоверно растягивая, но это было еще не самым худшим. Хуже всего, что каждый из них имел при себе оружие, а у него даже ноги по-прежнему оставались связанными. Правда, они дали ему поесть, но боль в затылке слишком отчетливо напоминала о том, как он здесь оказался.

— Я Уил, — проговорил он наконец. — Торговец шерстью из Уинчестера, что в Уэссексе. Вообще-то меня зовут Уилфрид Гревил, но для друзей я Уил. Рад знакомству.

— Что он сказал? Кто-нибудь понял? — Граки раздосадованно посмотрел на Локлана. — На язык шеважа тоже не похоже.

— Кажется, он говорит, что наш друг, — озадаченно почесал голову Локлан. — А зовут его Вил, если не ошибаюсь.

— Ты — Вил? — снова обратился Граки к притихшему пленнику.

— Уил, Уил! — закивал тот, радуясь, что его в конце концов поняли.

— Зачем ты напал на наших воинов?

Пленник по имени Вил пожал плечами. Очевидно, он ожидал услышать продолжение вопроса.

— Вот бестолочь, — сплюнул Граки, разглядывая свой кубик. — Ладно, спрошу по-другому. — Он поднял глаза на собеседника и снова сжал кубик в кулаке. Кулак при этом побелел. — Что ты делал на Мертвом болоте?

Как ни странно, при этих словах Вил оживился, глаза его вспыхнули нехорошим огнем, он весь сжался и стал быстро-быстро бубнить себе под нос:

— Н-да, блот, блот, мерт блот…

— Вот видите, он сказал «да»! — подал голос Гейвен. Вероятно, он все еще рассчитывал, что этот ответ примут за признание в совершенном нападении.

Никто его не поддержал.

— Мне показалось или его язык действительно схож с нашим? — хмыкнул Граки. Вопрос относился к Локлану, который уже встал со своего места и теперь опустился на корточки перед пленником. Тот смотрел на юношу вопросительно, но без страха.

— «Мерт блот» — это Мертвое болото? — поинтересовался Локлан, не обращая внимания на смешки наблюдавших за ними воинов.

Пленник на мгновение задумался, кивнул и с некоторым трудом произнес:

— Мертвое болото…

Собравшиеся в хижине дружно загоготали.

— Тихо! — прикрикнул Граки, подняв руку. Когда все замолчали, продолжил, чеканя каждое слово: — Послушай, Вил, ты хорошо понимаешь мои слова?

— Храшо, храшо, — согласился пленник. — Я хчу що жорить…

— Жрать хочет, — оскалился Шиган, хотя все и так поняли смысл сказанного. — Эдак мы его никогда не прокормим. Разве что сами с голодухи помрем.

Граки между тем сделал знак, чтобы пленнику принесли еще поесть. Пока тот с прежней жадностью уплетал буханку хлеба и ломти вяленого мяса, Граки обратился к негромко переговаривавшимся меж собой воинам:

— Что будем с ним делать, братья? Этот человек, который называет себя Вилом, пришел к нам один, вооруженный, но не своим оружием. Он говорит на чужом языке, но все мы так или иначе понимаем его. И что бы здесь ни придумывал Гейвен, сдается мне, что ни на кого он в лесу не нападал.

— Я не придумываю, — буркнул Гейвен.

— Пусть Дамзей и Брентан оба явятся ко мне утром. Я хочу поговорить с ними. Если бы он действительно хотел напасть на них, то с таким мечом, я думаю, одному из них наверняка бы не поздоровилось. Остается сделать вывод, что наш прожорливый Вил не умеет с ним обращаться.

— Кажется, он говорил, что торгует чем-то? — заметил Локлан.

— Ты думаешь? — недоверчиво протянул Граки. — Эй, Вил, ты — торговец?

Торопливо прожевывая хлеб, пленник утвердительно кивал, а когда проглотил, сказал:

— Трговц, н-да.

— Ну что ж, — подхватил Шиган, — это объясняет, почему в предполагаемой схватке с нашими лазутчиками меч Дули ему не пригодился, но зато тем непонятнее, как торговец мог пройти через Мертвое болото. Ни о чем подобном мне не приходилось слышать. Что-то здесь явно не так. Если только его не заслали к нам шеважа.

— Речь идет не только о мече Дули, — сказал Граки. — Похоже, этот парень вместе с мечом раздобыл доспехи Дули и даже часть его самого. — Он уронил кубик, и тот послушно подкатился к черепу. — Признаться, никогда не думал, что увижу останки Темного Бойца.

При звуке этого имени все присутствующие, не сговариваясь, склонили головы и с почтением приложили сжатые кулаки к левой стороне груди. Только пленник продолжал жевать и недоуменно смотрел по сторонам.

Уил делал вид, будто понятия не имеет, что происходит вокруг. Обитатели хижины говорили быстро, однако он уже начал разбирать их непривычную речь и понимал, что идет она о нем и о его пожитках. Судя по всему, он, сам того не желая, завладел чем-то довольно ценным. Имя обезглавленного теперь скелета было, вероятно, Дули. Красноречивые жесты воинов свидетельствовали о том, что его здесь почитали. А озадаченные, но беззлобные взгляды — что его, Уила, вроде бы не подозревают в убийстве.

У хлеба был странный привкус — как будто в ржаную муку добавили какой-то травы, — однако голод постепенно проходил, сменяясь ощущением упоительной пресыщенности. Все тело теперь не болело от усталости, а приятно ныло. Даже голова больше не раскалывалась.