Алмазы - навсегда - [8]

- Что вы такое говорите! О своем учителе! А почему я не могу перекинуться с мсье Гербертом парой слов на родном языке? Вы не знали, что я полячка по матери? А мсье Герберт прекрасно говорит по-польски. Иногда так скучаешь по языку на котором говорила в детстве. Вы просто-напросто не захотели совершенствовать свой немецкий, потому и учителя невзлюбили. А он рассказывал прелестные истории, между прочим. И про брошку - совершеннейшая глупость; не таков мсье Герберт, чтобы на - сами сказали - недорогую вещь польститься, репутацией и достоинством рисковать.

- А! Его истории... - рассерженный Поль не задумался о том, как Софи могла услышать, а главное, понять истории, излагаемые противным стариком на немецком языке. - Историями он себя и выдал. Помнишь, что он рассказывал про умершую графиню, от которой, якобы, получил кольцо? Кольца я у него что-то не видел, разве что его украли вместе с пальцем. Так вот, не умерла та графиня, и вообще, никакой графини не было.

- Правда? - ехидно переспросила Софи. - И художника С... не было?

- Художник был. Портрет существовал в реальности. Но написан он не с женщины.

- Ой, как интересно, - пропела Софи, - под обличьем графини скрывался мужчина? Кто бы мог такое предположить!

- Не мужчина и не женщина... - мальчик сделал паузу. - Кадавр. Слуга барона ***. А барон*** не кто иной, как наш герр учитель. Способность к гипнотизерству - это меньшее, чем он может похвастаться. Помнишь его последний визит сюда? Ах, да, тебя же не было. Когда обнаружилась пропажа броши, мать немедленно заперла все двери и вызвала полицию, наказав садовнику, который в дом никогда не заходит, не отлучаться из сада. Дело в том, что утром она открывала сейф, чего обычно не делала, и своими глазами видела, что все лежит на месте. Полиция обыскала всех и все, и твою комнату тоже, - тут мальчик слегка покраснел, - и ничего не нашла. После чего отпустили приходящих слуг и учителя тоже - в тот день как раз были уроки. Так вот, садовник не видел, чтоб он выходил из дома. Получается, что он исчез из прихожей: вошел в нее, затворил за собой дверь с непрозрачными стеклами, а из наружной двери не вышел! Что ты на это скажешь?

Софи фыркнула: - Доверять показаниям садовника после двух часов пополудни нельзя. Все знают, что в два часа он наведывается в сарай, где его привлекают не лопаты и грабли, а припрятанная бутылка с красным вином. А если мсье Герберт и ваш барон, и вправду, одно и то же лицо, что невозможно, хотя бы из-за несовпадения по времени, лет-то сколько прошло с тех пор; то есть, такой весь из себя всемогущий, и глаза отведет, и загипнотизирует кого хочешь, - зачем ему слуги-кадавры? Или другие какие слуги. Зачем огород городить с лишними свидетелями преступления? Ведь кража - это преступление. Иной кадавр, может, и не виноват, что он кадавр, и его показания теоретически учитываются судом.

- Объяснение наверняка есть. Я что-то смутно припоминаю... - мальчик не заметил издевки.

- Как? - Софи начала сердиться, - У вас есть опыт по этой части?

- Подожди! То ли они, я имею в виду не деревенских колдунов, а современных...

- Девятнадцатый век, очень современно, - опять перебила девушка.

- То ли они, - спокойно продолжал мальчик, - не могут сами проходить сквозь стены, а слуги могут...

- Но вы же только что утверждали, что мсье Герберт прошел сквозь стены прихожей и вышел на другом конце света...

- То ли не могут прикасаться к металлу... - гнул свою линию Поль.

- А как же золото, в которое оправляются алмазы, ведь вы приписываете бедному старику кражу алмазов? - Софи неожиданно подошла к мальчику, подняла руки и принялась поправлять выбившиеся из прически пряди. Ее груди напряглись, растягивая низкий вырез платья и норовя выскользнуть на свободу, как два резвых плотных облачка из ноздрей рассерженного Борея.

Поль засуетился взглядом, облизнул губы, но продолжил скомканную фразу:

- К определенному металлу, к свинцу или железу, не помню. У нас, кстати, сейф из...

Дальше договорить он не смог, потянулся вперед внушительным носом: туда, в ложбинку меж двух колышущихся облачков.

- Ах! - прошептала Софи, одной рукой обнимая мальчика за шею, другую отправляя в недолгое путешествие по его груди, для чего ей пришлось несколько изогнуться. - Ах! Что это? Я укололась! Что у вас в кармане? - с такими словами девушка проворно вытащила из нагрудного кармана ошалевшего Поля брошь с россыпью некрупных бриллиантов.

- Софи! Выслушай меня, умоляю! - Поль упал на колени, цепляясь за юбку горничной, стараясь удержать на месте никуда, однако, не спешащую девушку. Я виноват перед матерью, я украл у нее брошь, но я сделал это для тебя! Я думал, мать не заметит - с ее-то коллекцией бриллиантов! Я хотел продать брошь, купить тебе хорошие духи - помнишь, ты недавно жаловалась, что не можешь позволить себе настоящие духи и, действительно, от тебя никогда ничем не пахнет, кроме тебя самой и еще, будто бы нагревшейся на солнце землей... А потом сводить тебя в ресторан, может быть... Или куда-нибудь... - дальше фантазии Поля не распространялись, аргументы истощились, и тогда он незамысловато зарыдал, ткнувшись носом в колени Софи без намека на какое-либо желание, кроме желания получить прощение.