Алмазный остров - [5]

Билет был куплен на завтрашний день – конечно, как и полагается значительной персоне, в первом классе. Артур еще немного походил по варшавским улицам, перекусил в кондитерской и, взяв извозчика, вернулся в гостиницу. Делать было нечего, вечер, неожиданно спустившийся на предместье, был темен и сыроват, и Артур, почитав газету и выпив бокал вина, решил отойти ко сну. Ибо проснуться надлежало рано, часов эдак в девять – половине десятого. Потому как поезд на Ниццу уходил ровно в двенадцать тридцать пополудни…

Глава 2 ИГРА В «ПОДКИДНОГО ДУРАКА»

– Я работаю из половины. – Дама сверкнула на пана Дворжака каким-то блестяще-влажным взглядом, от которого в нем тотчас проснулось желание. Нет, скорее, вожделение, потому как пан Дворжак возжелал заиметь эту дамочку тотчас. Вот ведь как оно бывает, видит ее всего-то третий раз в своей жизни, и все три раза она волнует его, как безусого юношу. А может, на сей раз получится? И его волнение закончится телесным наслаждением, чего он так страстно и безгранично жаждет?

Пан Дворжак потер вдруг вспотевшие ладони и пододвинулся поближе к даме.

– Тридцать, тридцать процентов, пани Амалия, – произнес он неожиданно сорвавшимся голосом и кашлянул, дабы прогнать появившуюся хрипоту.

– У вас инфлюэнца? – спросила женщина, не скрывая насмешки.

Она давно привыкла к тому, что мужчины ее хотят, и это ее даже заводило. Не в смысле тотчас отдаться тому, кто ее возжелал, но дабы поиграться с таким мужчиной, как кошка с мышкой.

Несмотря на свои тридцать два года, она была по-девичьи свежа, элегантна, обаятельна и очень мила. В стройной фигуре ни фунта лишнего веса, но и никакой девичьей угловатости. Ее формы были изящны и одновременно женственно аппетитны. И что бы ни говорили относительно преимуществ худых девиц перед всеми остальными, она-то превосходно знала, что мужчины предпочитают наличие форм, нежели их отсутствие или робкие намеки. И еще взгляд – весьма действенное оружие женщины. Пани Амалия обладала таким чарующим взглядом, который на мужчин действовал безотказно. И вкупе со всеми остальными женскими приемчиками, что имелись у нее в наличии и в чем не было недостатка, взгляд этот разил мужчин наповал, после чего из них можно было вить веревки и использовать по своему личному усмотрению.

Первую веревку Амалия Шульц свила из профессора антропологии Санкт-Петербургского университета Арона Шнобеля, когда была еще Ольгой Григорьевной Загалевич и примерной дочерью часовщика из Стрельны Гирши Мовшовича Загалевича. Воспитывалась девица в частном закрытом пансионе, вследствие чего получила недурственное образование, в том числе и музыкальное, изящные манеры и знание трех европейских языков.

Образование же, особенно женское, как известно, развращает ум и заставляет желать лучшей доли, нежели быть просто дочерью рядового мещанина. А тут еще повадился ходить к ним с визитами пожилой университетский профессор господин Шнобель, только что получивший звание профессора ординарного, то есть полного, и Владимирский орденок на университетский сюртук. Кажется, он положил глаз на старшую сестру Ольги – Мусю, которой уже стукнуло двадцать два. Было ординарному профессору немногим за пятьдесят, и Муся запросто годилась ему в дочери, но антрополога подобное обстоятельство смущало мало: желание, брат, оно завсегда пуще неволи. Быстро смекнув, что господину профессору нравится не собственно Муся, а ее младое тело, Ольга решила переключить его внимание на себя, – тело у нее было еще более упругое, более молодое и почти идеальное (ежели не считать, конечно, некоторых пикантных подробностей, впрочем, скорее привлекательных, нежели отталкивающих). Однако под одеждой их заметно не было, а кроме того свою роль сыграли и томные взгляды в сторону профессора антропологии, легкое покраснение щечек при встрече с ним и едва прозрачные намеки на имеющуюся к нему симпатию. Скоро надворный советник Арон Шнобель, ординарный профессор антропологии Императорского Санкт-Петербургского университета, переключил свое внимание на младшенькую, а через короткое время сделал Ольге предложение руки и сердца. Гирша Мовшович ничего не имел против, и Ольга Загалевич из мещанской дочери, словно по мановению волшебной палочки, сделалась профессоршей Ольгой Григорьевной Шнобель и переехала с «молодым супругом» в столицу Российской империи град Санкт-Петербург.

Надо признать, Оленька не чуралась любовных утех с пожилым мужем, однако в его объятиях оказывалась только тогда, когда сама этого хотела. Спальни их через месяц после свадьбы, по настоянию Ольги, уже находились в разных концах коридора. И не всегда по ночам, когда профессор, сгорая от вожделения, стучался к своей молодой супружнице, ее двери открывались ему сразу. Зачастую профессор подолгу простаивал у порога любимой жены, упрашивая ее ласки, и, не добившись желаемого, уходил восвояси. Ольга привыкла помыкать мужчинами, и девичество потеряла не по настоянию своего первого ухажера, а по собственному хотению, уже в пятнадцать лет, почти принудив парня по имени Яцек сначала поцеловать ее в губы, а уже затем…