Алмазный остров - [2]

Именно в этом доме на Маросейке под нумером четыре и родилась у развеселых молодых людей идея создания клуба пройдох и мошенников, который они назвали «Червонный валет», куда со временем вошли все означенные выше лица плюс еще десятка три разного рода криминальных ухарей и аферистов. Бессменным председателем клуба был избран Павел Карлович Шпейер. Это именно он продал губернаторский дворец на Тверской английскому лорду за сто тысяч рублей со всеми строениями, мебелью и даже инвентарем.

Афера была великолепнейшей.

Вначале Паша Шпейер добился представления его генерал-губернатору князю Долгорукову и был представлен его сиятельству как молодой человек, подающий большие надежды в плане коммерции, что было совершеннейшей правдой. Конечно, со стороны добрейшего князя поступило предложение «захаживать» к нему «на огонек», на что Павел Карлович ответил:

– Благодарю вас, всенепременно.

И, надо признать, стал захаживать!

Они с князем беседовали на разные темы, касались политики, банковского дела и торговли, и добрейший князь Владимир Андреевич находил их взгляды весьма похожими.

– Этот молодой человек далеко пойдет, – не раз говаривал его сиятельство на различных приемах и балах. – Большого и деятельного ума человек.

Генерал-губернатор был прав: ума господин Шпейер был большого и, главное, деятельного. План, родившийся у Паши в голове, был прост и гениален, как, собственно, и случается у натур энергичных и весьма неглупых: продать не принадлежащую ему недвижимость – причем не более и не менее как губернаторский дворец – какому-нибудь заезжему лоху-иностранцу, причем провести сие предприятие следовало красиво и весело, на потеху себе и приятелям.

Скоро подходящая кандидатура была найдена. Оставалось лишь малость: обработать самого князя Долгорукова и его челядь.

В одной из бесед с генерал-губернатором Павел Карлович испросил разрешения показать дворец своему знакомому английскому лорду. Дескать, означенный лорд просто сгорает от любопытства и желания взглянуть на апартаменты досточтимого князя, ибо весьма наслышан о великолепии сего дворца, а также о знатности и разуме московского генерал-губернатора.

– Так вы говорите, он лорд? – задумчиво спросил Долгоруков.

– Лорд, ваше сиятельство, – охотно подтвердил Паша.

– Фигура! – почтительно произнес Владимир Андреевич и разрешил Шпейеру показать лорду дом, поставив о том в известность своего камердинера и прислугу.

В один прекрасный день, на исходе августа, когда старый князь Долгоруков пребывал на водах в Баден-Бадене, подлечивая застарелую подагру и флиртуя с молоденькими женщинами, коих он, несмотря на возраст (а возможно, и благодаря ему), несказанно обожал, где-то в часу двенадцатом к губернаторскому дворцу на Тверской подъехала золоченая карета. Из нее вышли сухопарый английский лорд, Паша Шпейер и сопровождающий их чиновник, ни бельмеса не понимающий по-английски. Лорд тотчас принялся придирчиво осматривать дворец, прошелся по всем комнатам, включая чуланы и закуты, дотошно оглядел всю мебель и даже потрогал бархатные портьеры и поковырял ногтем стены. Говорил он только со Шпейером, естественно, по-английски, и чиновник, чувствовавший себя глуповато, не выдержав, поинтересовался у Паши:

– А что это наш лорд столь основательно все осматривает, будто собирается купить?

Павел Карлович искренне и весело рассмеялся, после чего серьезно отвечал:

– Не удивляйтесь, милейший, это у англичан в крови. Дотошный, надо признаться, народец…

Чиновник, удовлетворенный ответом, кивнул и уже не изумлялся, когда лорд столь же придирчиво осмотрел конюшню и все дворовые постройки.

Через несколько дней у знаменитого дома на Тверской остановилась вереница подвод с разным домашним скарбом. Преобладали чемоданы и сундуки. Лорд принялся деловито отдавать приказы своим людям, и те стали вносить вещи в губернаторский дворец. Сам лорд последовал с саквояжем прямиком в кабинет князя Долгорукова.

– Куда это вы направляетесь? – растерянно спросил лорда камердинер князя.

– К себе в кабинет, – невозмутимо ответил лорд.

– Это кабинет его сиятельства, – перегородил лорду дорогу камердинер. – И вам туда никак не можно.

– Можно, – ответил лорд и показал камердинеру купчую на дом, составленную и заверенную по всем правилам юридической науки. Однако бумага с печатями никак не подействовала на камердинера, готового на все ради генерал-губернатора. Он продолжал упорствовать и никак не хотел пускать иноземца в кабинет князя:

– Не можно!

Тогда лорд без всяких там политесов отодвинул слугу плечом и уверенно продолжил путь.

Камердинер, ошалев от такой неслыханной наглости, что есть мочи заорал лакеям:

– Ребята, дуйте в участок! Скажите, что чужаки англицкие самовольно губернаторов дворец захватывают!

Лорда кое-как выпроводили из дворца – с большим, надо признать, конфузом. А возникшим «недоразумением» тотчас занялась секретная канцелярия, и вскоре выяснилось, что на руках у англичанина действительно была настоящая купчая на дом, по которой следовало, что он приобрел его за сто тысяч рублей со всеми постройками и мебелями у русского дворянина Шпейера. Лорд даже показал нотариальную контору, где была совершена данная сделка, а именно, на Второй Ямской. Правда, конторы как таковой там не оказалось, от нее остались лишь голые стены и затертый паркет, поскольку Паша Шпейер организовал ее с единственной целью: совершения купчей на губернаторский дворец.