Алмазная планета - [34]

Капитан связался с диспетчером и попросил освободить коридор для маневра. Диспетчер, как это и положено, запросил данные о маршруте и цели полета? Ссылка на то, что он летит по особому заданию командованию, не имела успеха, капитан посмотрел на маршала, тот кивнул головой, и только тогда Кравцов передал код приоритета.

Тон диспетчера сразу изменился, стал деловым и сухим.

— Коридор ухода с орбиты свободен, удачного полета.

Навигатор уже прожил курс и ввел его в навигационную систему звездолета, капитан отработал маневровыми двигателями, уходя с орбиты, и лег на курс, задействовав маршевые двигатели.

«Отлично, все работает, как положено, как должно работать, значит, я не зря государственный хлеб ем», — подумал удовлетворённо маршал.

По прибытии в конечный пункт Кравцов так же обменялся высшим кодом приоритета с огромным боевым крейсером без опознавательных знаков, вокруг которого зависли фрегаты СКБ. С ним попытались выйти на аудиосвязь, но маршал строго настрого запретил общение в этом диапазоне, добавив:

— С того момента как я поднялся на борт вашего корабля, вы выполняете все мои распоряжения беспрекословно, какими бы они странными вам не казались. Ваш экипаж, капитан, теперь моя личная команда, а кредо моего экипажа — молчание!

— Так точно, господин маршал, — тот посмотрел на него несколько сомнительно, заметив.

— Посмотрим…

Командующий эскадрой фрегатов СКБ адмирал Смит Гордон, беспокойно мерял шагами рубку пиратского крейсера. Задание он выполнил, вовремя подоспел на помощь девушкам пилотам, вдвоем захватившим крейсер: «Ведь это только подумать — боевой крейсер. И всего две девушки! Такая мощь могла легко уничтожить мою эскадру».

Беспокоило другое: он не понимал игры, которые затевалась у него под носом. Капитан пиратского крейсера, некий Перун, отказывался давать показания и вообще отказывался от сотрудничества. А маршал требовал результата, так ничего не добившись от Перуна, а как только достигли успеха, они всеми способами, в том числе и неприятными для Перуна, доложили об этом. В ответ — предсказуемое недовольство и команда ждать.

Вот Смит и мешкал, не теряя времени, приказал привести Перуна в порядок, поместив медицинскую капсулу. Теперь тот выглядел даже лучше, чем до допросов с пристрастием. Успел вовремя, к крейсеру подходил разведчик, активно обмениваясь кодами, взглянув на которые Смит все понял — коды высшего приоритета. «Это маршал, больше не кому», — подумалось ему. На аудиовызов капитан разведчика не отвечал, и Смит прекратил попытки связаться. Правильно сделал, от разведчика отделился катерок и направился к крейсеру, он тут же обозначил транспортный ангар и активировал стыковочный узел. Потом поспешил лично встретить визитера. Катерок пристыковался, Смит замер в ожидании, вскоре из переходного шлюза появился не кто иной, как сам маршал. Важно оглядевшись по сторонам, заметил Смита, спешащего к нему с докладом.

— Господин маршал…

— Отставить, адмирал, — поднял руку маршал, — на связь с Перуном ни кто не выходил?

— Никак нет, господин маршал, — Овчинников посмотрел на него внимательно.

— Давайте без этого щелканья каблуками. Четко и по делу.

— Никто не выходил, допросы, ничего не дали…

— Может быть, плохо допрашивали?, — перебил его маршал.

— Применяли все степени допроса, молчит и требует вас.

— Ну, если требует, веди, удовлетворим его просьбу.

Перуну досталось по полной программе, но сожалел лишь об одном, что связался с Андреасом Шмитом, капитаном Барракуды. Знал ведь, что это тот еще подонок, но не думал, что до такой степени.

«А что я интересно хотел? На кону стоят большие деньги, и тут уж все способы хороши, может быть, я и сам поступил бы так же. Надо уметь проигрывать и признать, что Андреас его переиграл. Это самая большая ошибка, допущенная мною, за время моего командования, но что теперь об этом сожалеть, надо думать, как выпутаться из этой передряги. Пока молчу, мне ничего не грозит, а заговорю я только с человеком, который может решать вопросы. Такой человек один — маршал Овчинников. Да требования мои высоки, но и услуга, которую я могу оказать, значима для содружества, учитывая все это, маршал должен прилететь положительное решение. Главное у него нет времени на раздумья, каждая секунда промедления грозит потерей доверия ко мне заказчиков, или проще говоря, моих хозяев».

Однако время шло, допросы он перенес, его даже подлечили после них, что обнадеживало, но маршала все не было. Перун прошелся по своей каюте, которую превратили в тюрьму, и присел перед терминалом, намереваясь посмотреть новости. В этот момент дверь открылась, вошли двое военных: одного он знал адмирал-извращенец, который его пытал, а второй. Кто же его не знал? Знало все содружество, а уж пираты — особенно. Он встал и молча смотрел на вошедших. Маршал тоже оценивал его, не спеша начинать разговор. Молчание затягивалось, Перун смотрел прямо в глаза маршалу, взгляда не отводил, наконец, маршал заговорил, а Перун поздравил себя с первой победой он выдержал, не опустил и не отвел взгляда, хотя это было не просто.

— Это и есть командующий флотом пиратов, некто Перун, — обратился он к Смиту, тот было попытался ответить, но не успел.