Алмазная маска - [167]

Внучка поблагодарила их за участие и сказала, что народная целительница порекомендовала ей отправиться в путешествие в одиночестве.

Она остановилась в местечке Боумор и, пользуясь преимуществами, которые давало ей звание кандидата в магнаты, посетила не только полицейский участок, в котором ее когда-то допрашивали, но и ферму Санейгмор. Местный полицейский инспектор Балтар Чембел познакомил ее со всеми вновь открывшимися обстоятельствами по делу. В частности, он заявил, что найдены новые останки жертв на острове.

Осмотр фермы разочаровал Ди. После того страшного случая это место стали считать заповедником дьявола – теперь здесь никто не жил, да и в окрестностях было пусто. Полуразвалившийся дом лет семь назад сгорел. Ферму успели отстоять, но восстанавливать ее никто не решился.

На следующий день Доротея отправилась на прогулку. Разговор насчет избавления от детского комплекса не был шуткой – об этом ей не раз говорила Малама Джонсон, единственный человек, которому девушка открыла сознание. Доротея не спорила с доброй женщиной – с прошлым действительно следовало рассчитаться. Вопрос – как?

Нанятый автомобиль должен был ждать ее в конце маршрута, проложенного через Геодскую топь к прибрежному утесу, возле которого оборвалась жизнь ее мамы, дяди и тети.

Теперь перед ней лежала сцена, на которой разыгралась трагедия…

За плечами у девушки был рюкзак, в руках металлический посох с острым концом. По настоянию Гран Маши она надела наручный телеком.

…Доротея еще раз вызвала Фурию и Гидру – телепатический экран оставался спокойным. Ди начала спускаться к подножию обрыва. Вот наконец и камни, на которые упали мама, дядя Роби и тетя Ровен. А вот и вход в пещеру, куда Килнавский дух затащил свои жертвы – чудище пришло вон с той стороны…

Она проникла дальнодействующим взором в черный зев провала. Место, столько лет казавшееся сверхъестественным, пропитанным ужасом, всякими жуткими приметами, на поверку оказалось весьма прозаическим участком побережья. Таинственная пещера была обычным глубоким гротом, вылизанным волнами в докембрийских отложениях. Стены его измазаны птичьими экскрементами. Никаких сталактитов и прочих живописных деталей. На сглаженном, неровном каменном полу несколько лужиц, кучи водорослей, несколько омытых добела бревен, заброшенных сюда прибоем, языки песка… Здесь очень сильно пахло морем…

Собравшись с духом, Ди прошла внутрь пещеры – туда, где когда-то «провидела» три дымящихся тела и подобное чудовищному медведю с четырьмя драконьими головами страшилище, стоявшее над ними.

Никаких следов! Сырые камни, вода, капающая с потолка, в нескольких метрах вглубь – глухой тупик…

Ди закрыла глаза – прошлое начало проясняться. Ей придется вновь пережить тот ужас, не упустив ни одной детали.

Итак, десятилетие назад, май 2062 года…

Прежде всего перед внутренним взором явился сокол, громкими криками пытающийся отогнать чудовище.

Кто ты? Что тебе надо?

Я – Гидра, слуга Фурии.

Чем ты занимаешься?

Наблюдением.

В воздухе заунывно зазвучала раздражающая, диссонансная мелодия, рожденная слиянием четырех человеческих существ в немыслимое, готовое на все метаобъединение, обретшее форму монстра о четырех головах. На них особенно отвратительно выделялись сладострастные рты, ухмыляющиеся в ожидании пиршества. Приторно-алые, пухлые губы постоянно кривились.

Оказавшись в многочисленных лапах чудовища, Роберт Страчан с ужасом глянул в брызжущие дьявольским пламенем глаза Гидры.

Нет! Оставь дядю Роби! Нет!..

Да! Наблюдение и изучение… Этот объект включительно.

Из четырех разверстых пастей высунулись четыре длинных, тонких золотистых языка, свились в единую плеть и, подобно короне, разместились на голове жертвы. Тело Роберта Страчана внезапно покрылось пурпурным сиянием. Оно дернулось, рот открылся в немом вопле – это Гидра начала высасывать из него жизненную силу. На ее глазах тело дяди чернело, кожа морщилась, обугливалась, словно плоть сжигал астральный, нестерпимый огонь. Каждая чувствительная точка – чакра – начала выделяться на теле, образуя характерный сакральный рисунок.

Сжав в бессилье кулаки, Ди наблюдала за этой жуткой картиной, пыталась снять боль, охватившую умирающего дядю, с помощью своей целительной способности.

Когда через седьмую чакру были высосаны последние силы, наступила агония. Ди словно на себе испытала ее.

Неплохо исполнено, не так ли, девочка? Теперь следующая… Наблюдение! Изучение!

Теперь пришла очередь Ровен Грант. И опять Ди разделила с нею ее боль.

Куда легче, чем в первый раз, правда?

Потом чудище принялось за ее мать.

Нет, нет, это моя мама, ну, пожалуйста…

Мы нарочно оставили ее напоследок. Она самая вкусненькая.

И в третий раз Ди испытала немыслимую боль. Гидра не спешила, продлевала удовольствие.

Почему ты убиваешь их именно таким способом? Ты, грязная, мерзкая плоть!..

Каждый питается тем, что ему по нраву.

Что ж, я буду питаться их болью, их страданиями. Я так голодна. Ой, мамочка, что-то я сомневаюсь, что подобная терапия принесет пользу. Возможно, испытав потрясение, я стала оперантом. Не слишком ли велика цена? Мама, я на самом деле хочу спасти тебя. Но я еще такая маленькая, слабенькая, мне всего-то пять лет.