Альманах всемирного остроумия №1 - [18]

* * *

За несколько дней до избрания в папы Климента XIV, два кардинала вошли в его келью и сказали, что необходимо, чтоб он, а не кто другой был назначен папой. Он с иронией взглянул на них и сказал: – «Если вы пришли посмеяться надо мной, то вас слишком много, если же ваше намерение серьезно, то вас слишком мало».

* * *

Аббат Ла-Ривьер желал по своему честолюбию возвыситься до кардинальского звания и, чтоб достигнуть этого, не задумался даже изменить своему властителю и благодетелю (Гастону, герцогу Орлеанскому), желая этим угодить тем, которые могли быть полезны его видам. Вследствие этого-то обстоятельства, герцог, удалив от себя недостойного любимца, часто говаривал: – «Аббат Ла-Ривьер должен знать мне цену, потому что он несколько раз продавал меня».

* * *

До избрания своего в царя-первосвященника, Сикст V ходил сгорбившись по улицам Рима. Как только его избрали в папы, он стал ходить прямо. У него спросили о причине такой перемены, он отвечал: – «Будучи только кардиналом, я искал ключей от рая и нагибался, чтоб поднять их; теперь же, когда они у меня в руках, мне нужно смотреть только на небо».

* * *

Папа Пий VII, возвратясь в свои папcкие владения, после первого падения императора Наполеона I, издал эдикт, по которому все те, которые служили под императорским правлением, были уволены и впредь не должны были иметь притязаний ни на какую должность. На другой день, на пьедестале статуи Паскина[28], нашли следующую надпись: – «Padre santo, padre santo, voi l’aveto unto e noi l'abiamo leccato». [Святой отец, святой отец, вы его помазали, а мы его полизали].

* * *

Известный во времена Лютера Иоганн Тецель, торговавший индульгенциями, нажи в окрестностях Лейпцига большие суммы денег и отправился дальше собирать дань с суеверов. На дороге его встретил один рыцарь и отнял у него все деньги. Тецель предал грабителя проклятию, угрожая ему в то же время карою небесною и вечными муками ада. – «Разве я не купил у тебя индульгенции на большой грех, который намерен был совершать? – спросил рыцарь. – Вот она», – продолжал он, показывая ее. Тецель должен был признать папскую подпись. – «Ну, так не стращай меня проклятиями и адом, иначе, пожалуй, народ догадается, что товар твой никуда не годится».

* * *

В праздник св. Стефана какой-то монах должен был сказать похвальное слово в честь этого святого. Так как уже было поздно, священники, которые были голодны, боясь, что проповедник слишком распространится, шепнули ему просьбу сократить проповедь. Монах взошел на кафедру и, после некоторого предисловия, сказал: – «Братие, сегодня год тому, как я сказал вам все, что можно было сказать, относительно этого святого, и так как я не слыхал, чтобы он сделал что-нибудь путное с тех пор, поэтому я и не имею ничего, что бы мог прибавить к тому, что сказал тогда». – Вслед за тем он дал благословение и сошел с кафедры.

* * *

Один неглупый францисканский монах, проповедуя в присутствии архиепископа, заметил, что прелат заснул. Тогда он, чтоб разбудить его, осмелился сказать швейцару: «Заприте двери, пастырь спит, овцы могут разбежаться. Кому же я буду возвещать слово Божие?» Эта выходка произвела такой смех в аудитории, что у apxиeпископа пропала охота спать.

* * *

Знаменитый в ХVIII веке французский проповедник Бурдалу сказал прекрасную проповедь, и некоторые из его слушателей не могли достаточно нахвалиться ее прелестями, причем каждый старался в похвалах превзойти другого. Пономарь, слушавший их, сказал им чванясь: – «Господа, ведь я-то на эту проповедь – звонил!

* * *

Один плутоватый аббат, желая продать крестьянскому дурню лошадь, сел на нее, чтоб показать ее во всей красе. но ничего не мог сделать из нее путного. Причем отказавшийся от покупки покупатель сказал ему: «Господин аббат, когда вы захотите обмануть меня, взлезайте не на лошадь, а на кафедру».

* * *

В своей молодости канцлер (ХVIII века) Сегье пришел раз в один монастырь картезианского ордена и постригся в нем. Так как он чувствовал, что его мучают искушения, которых уединение не умерщвляло, настоятель позволил ему, когда он будет чувствовать себя не в состоянии противиться плоти, звонить в колокол, чтобы созывать братию на молитву о даровании ему победы над нечистым духом. Но молодой монах стал так часто прибегать к этому исходу, что соседи монастыря пожаловались настоятелю за постоянный звон, терзавший их слух, почему были принуждены запретить ему это невольное упражнение.

* * *

Итальянский монах донес на иностранца, что тот поддерживал мнение, что земля вращается вокруг солнца. – «Вы разве забыли, – говорил ему монах, – что Иисус Навин остановил солнце?» – «Как же, – возразил иностранец, – вот именно с того то времени солнце и неподвижно».

* * *

Молодой немецкий крестьянин возвращался с урока Закона Божия. Кто-то, увидев его печальным, спросил, что с ним случилось. – «Батюшка постоянно меня бранит, – отвечал он, – намедни он меня спросил, сколько у вас Богов.» – «Ну, что, ты, конечно отвечал, что один?» – «Что вы, один! Я ему сказал, что все три, и все-таки он остался недоволен».

* * *

Крестьянин пришел исповедоваться. Священник спросил его: – «Веруешь ли ты в Бога-Сына?» – «Верую, батюшка!» – отвечал крестьянин». – «А в Бога-Отца? – прибавил духовник. – «А разве старик-то еще жив? – возразил наивно крестьянин.