Альманах «Российский колокол» Спецвыпуск «Новогодний» - [33]

Со временем, Виктор Иванович не только не выразил своё недовольство работой Надежды Петровны, но и безумно защищал её. Да и Наденька всё чаще теряла голову, оставаясь наедине с

Виктором. Она уже без подсказок понимала, как огромна её любовь к Витеньке. Тем более, такой случай подвернулся.

На одном из ночных дежурств Виктор нежно взял Надю за руку и, глядя ей в глаза, сказал: – Я хочу быть с тобой всегда… Я люблю тебя.

Поцеловал в щеку, потом стал целовать в губы. Она не оттолкнула его, а наоборот, прижалась к нему и ответила на поцелуй, хотя до этого никогда не целовалась. Их сердца в унисон учащённо бились, и всё же Надя благодаря своей вере в Бога нашла в себе силы вывернуться и сказать:

– Виктор Иванович, извини, – и со слезами на глазах убежала.

Закрывшись в туалете, она плакала. Вера, жившая в ней, жгла её сердце виной перед Иисусом Христом. Ей казалось, что она своей необдуманной любовью снова распинает Его на кресте. Надежда считала, что, находясь в туалете, она не может попросить прощения у Сына Божьего, так как это не храм Божий. От этого её трясло, как в лихорадке, и всё же она нашла силы взять себя в руки. Открыть кран умывальника, смыть свои слёзы и пойти в комнату медсестёр, где дежурила ещё одна девушка.

Виктор Иванович остался в себя в кабинете. Он не побежал вдогонку за Надеждой. Двойное чувство овладело ним. С одной стороны, наконец-то, признался в любви, без которой жизнь теряет смысл. С-другой, видимо, зря он это сделал, видимо, Наденька заплакала от его вольностей. Неужели она не любит его? Неужели обращается с ним ласковым тоном по причине его должности? Срочных оперативных вмешательств не ожидалось, можно было поспать, но не спалось. В конце концов, Виктор Иванович решился вызвать Надежду Петровну себе в кабинет.

Бледная Наденька сидела за столом напротив Виктора, словно нуждалась в медицинской помощи. Сказать, что она смыла парфюмерию и от этого побледнела, нельзя, так как она ею никогда не пользовалась. Как раз это и привлекало в ней Виктора. В её внешней красоте не было лживости, и внутренняя красота души, которую отражают глаза, не была заклеена накладными ресницами.

– Что с тобой случилось, Наденька? Почему ты такая бледная? Я тебя обидел тем, что признался тебе в любви?

Молчание… около минуты, затем:

– Виктор! Я тебя тоже всем сердцем люблю! Моя вера в Спасителя не позволяет врать, и говорю тебе правду. Хотя она для нас горькая. Мне нельзя с тобой жить, пока ты не примешь веру нашей церкви.

– А как же свобода вероисповеданий? – спросил Виктор и продолжил, – или эта свобода только для верующих вашей догмы. Ты только представь себе: я принял твою веру, и со мной ещё многие наши коллеги, правильно ли это будет? В субботу в больницу привезут людей, которые срочно нуждаются в помощи, а мы будем сидеть с адвентистами на собрании и кричать, что человеку в любое время дня и ночи нужно помогать, оказывать помощь! А в это время люди будут умирать из-за отсутствия на рабочем месте врачей. И опять же, мои родители православные. Мне даже непонятно, как ты гагаузка, потомок тюрков, тех, которые ушли от мусульман ради православной веры, тех, кто без сожаления и страха умирал за эту веру, требуешь от их праправнуков предательства по отношению к ним. Разве я тебе запрещаю быть субботницей, если ты будешь моей женой? Неужели запретом на нашу любовь может быть посещение нами разных церквей? Ведь Бог-то один!

Надя с каким-то недоверием посмотрела на Виктора, потом с азартом, что за ней никогда в её речи не замечалось, выразила своё мнение:

– Те, кто распинал Иисуса Христа на кресте, тоже верили в Бога. Однако это не помешало им распять Сына Божьего. Наша вера Адвентистов седьмого дня опирается на Библию – самая правильная вера.

– А как же люди, которые нуждаются в помощи в субботу, разве Бог говорит нам о том, что, кто в субботу сильно заболел, является великим грешником и достоин смерти? – спросил Виктор.

На что Надежда ответила:

– Истинно верующие люди не будут болеть в субботу, их Бог защитит от болезни. Надо в это верить. Сказано, если верующего человека и самая ядовитая змея укусит, то не умрёт. Вера является самой спасительной силой.

Виктор интересовался религией Надежды, на которой основывалась её вера, и в отличие от Надежды считал её неправильной.

Он это делал, чтобы доказать Надежде, что её вера ставит крест на их любви.

– Я не совсем согласен, Надежда, в том, что твоя вера основана на Библии. Она основана на комментариях Библии Еленой Уайт. К примеру, Иоанн Златоуст оставил христианам свои комментарии, которые православные верующие считают самыми правильными.

За такими разговорами между влюблёнными пришло утро, которое принесло конец дежурства, и они расстались. При этом каждый из них считал себя правым. И всё же диалог, чья вера правильней, оставил свой след в душе, которая продолжала размышлять над сказанным ранее.

«В Ветхом Завете сказано, – думала Надежда, – нельзя объединять свою жизнь с человеком другой веры. У Виктора не другая вера, он так же поклоняется Христу, как и я. У нас с ним подход к вере разный. Адвентистам, как, впрочем, и всем протестантам, нельзя употреблять алкоголь, а православным – можно. С его стороны придут на свадьбу друзья и с моей, вот тебе между ними противоречие, переходящее в конфликт. Тем более, с выпившими людьми трудно говорить. Правильно говорит Елена Уайт: – У людей, имеющих разное понимание веры, нет мира в семье, и любовь проходит. Надо больше молиться Богу, просить Его избавить меня от любви к Виктору».