Альманах «Истоки». Выпуск 9 - [75]

Мама часто наседку с цыплятами держала под деревянным ящиком с зазорами между дощечками. Малютки не могли оттуда вылезти, но я проворно просовывала к ним свою детскую ручку, чтобы лишний раз погладить Черныша. Курица будто подкарауливала меня, иногда ее клюв оставлял на коже глубокие раны, но и это не удерживало мое любопытство. Мать неустанно отгоняла меня от жилища домашних птенцов: «Опять на дозоре стоишь? Очень серьезная цель! Не трогай ты их, не мешай, пусть поспят!». Да, наверно, она была права: каждый нуждается в теплом и надежном ночлеге, где можно укрыться от холода и опасности. Почему мама держала цыплят под ящиком, я тогда не понимала и как-то спросила ее об этом.

– Их обижают все кому не лень. Для дармоедов чужое добро страхом не огорожено, – коротко объяснила она и пошла заниматься домашними делами.

Присмотревшись к окружающему миру, я убедилась, что не так уж легко приходится слабым в природе! По двору бегали драчливые петушки, целый день спокойно кружащий в небе коршун мог спикировать в любую минуту. Кроме него вокруг летают и другие хищные птицы, да еще сидят в засаде соседские кошки, которые умеют так слиться с природой, что иногда их даже вооруженным глазом не увидишь, и все с одним девизом – «чужой хлеб вкуснее!». Как известно, от всего этого оборона невозможна, неудивительно, что подобное становится «второй природой» человека. Я поняла, что ящик для пернатого семейства – спасительное убежище, и угомонилась. Помню, что даже мысленно спела колыбельную для Черныша: «Спи, малыш, спи, пока спят соколы, и лисица спит».

И вот случилось… Не прошло и месяца с того дня, как вылупились цыплята, когда я, придя из школы, по обыкновению, избавившись от тяжелых учебников, помчалась в сад. День был жаркий, палило солнце. Заметив, что наседка напряженно и настороженно посматривает в сторону густой травы, видимо, оттуда – доступный только ее слуху – до нее доносился какой-то ворошок, я отыскала глазами своего любимца. Но не успела на него наглядеться, как из-под кустов смородины вылетел поджарый полосатый кот и, в мгновение ока, схватив именно черного цыпленка, у которого не было никаких шансов защититься от нападения, исчез с глаз долой, напоминая груженый реактивный бомбовоз. Казалось, кто-то заставил его поступить именно так.

Я как стояла, остолбенев и моргая глазами, так и продолжала стоять. Пронзивший все мое тело мгновенный холод исключал возможность возврата к предыдущему душевному состоянию. Никак с места сдвинуться не могла: правая нога онемела и стала, как кочерга. И дышалось слишком тяжело: словно земная атмосфера потеряла изрядную часть своего кислорода. Адский шум гудел в моих ушах. Мать Черныша оказалась сообразительней и быстро побежала за котом, который хитрой уловкой испортил всю обедню, но уже было поздно…

Есть ли что-нибудь более ценное и сильное, чем материнская любовь? По-моему – ничего. И вряд ли будет. Кажется, некоторые, разжигая ненависть, становятся преступниками потому, что были лишены материнской любви. Не зря же говорят: «Рай находится под стопами матерей»…

Когда я осознала, что произошло, то забыла обо всем на свете. Со мной случилась дикая истерика. Руки похолодели, стали чужими, непослушными и дрожали. В естественном порыве души у меня возникло только одно желание – поймать этого мерзкого кота и беспощадно избить. Я отдала бы что угодно, лишь бы нанести несколько ударов по его усатой морде. Уверена, что не ограничилась бы этим… Если бы я была способна изобретать, то придумала бы новый сверхскоростной летательный аппарат и бросилась бы на поиски этого злодея и пакостника. Увы, от Черныша не осталось и следа. Закончилось наслаждение красотой, появилась боль утраты, судьба показала свою силу…»

На этом месте эмоциональная и вспыльчивая Алена остановилась и перевела дыхание, слезы катились по ее щекам, казалось, это тучи разразились сильным дождем:

– Беречь мы не умеем, притом ничего… Я понимаю, что они просто звери. Но намного ли мы отличаемся от них? Телесные потребности – пища, одежда, жилище и еще некоторые вещи, – возможно, заставляют совершать за день одно или даже несколько преступлений. Кажется, сама жизнь – сплошное преступление, ибо почему так бывает в окружающем нас мире? И знать бы, что у нас внутри?! Красоту уничтожают. Еще хуже, когда бесценная красота достается не заслуживающим ее. Ничего нельзя сделать… Где-то читала, не помню где: «Красоту нужно показывать только тем глазам, что достойны ее узреть»…

Роман терпеливо дослушал супругу.

– Ты, пожалуйста, сильно не расстраивайся. Что поделать? Чаще всего красивые и благородные люди становятся жертвами. По всей вероятности, их не учили карабкаться как можно выше и дальше от земной мрази, потому их надежды на человеческую любовь горьки и безрезультатны, – хмуро ответил он Алене. – Прошлым, безусловно, необходимо переболеть, хотя бы для того, чтобы понять, что произошло или что может произойти… – Роман задумался, ему понадобилось немного времени, чтобы найти нужные мысли. – Жаль только, что жизнь нам дают взаймы, и ее волей-неволей придется возвращать, а если вдруг не захочешь – все равно отберут. Может быть, было бы еще лучше, если бы жизнь начали выдавать в кредит, однако проценты с этой сделки будут посредством аптек получать врачи, забывая гиппократовский принцип «Не навреди!». Дорогая моя, на первый взгляд действительность всегда кажется жестокой. Все жаждут познать истину, но с реальностью многие сталкиваться не желают. В современном мире любовь к собственной персоне достигла уже, как говорят инженеры, критической отметки. Поэтому не думаю, что нас в будущем ждут братские объятия, но, похоже, братские могилы, открыв широкую пасть, постоянно находятся в режиме ожидания, когда же мы умрем не своей смертью. Только на это способны бессердечные отношения…