Альманах «Истоки». Выпуск 9 - [51]

Анна Варварица

Лето

Если в лес июньский выйдешь

с первым солнечным лучом,

поклонись – в траве увидишь

землянику под листом.

Затаись – в ветвях услышишь

хор из птичьих голосов.

Вдруг солист взлетел повыше,

ноту взял и был таков!

Ветер, птичьим песням вторя,

шелестит листвой берёз.

Ждёт под ёлкой гриб, который

для тебя, наверно, рос.

На ромашковой опушке

соберёшь большой букет.

И ещё тебе кукушка

накукует сотню лет!

А потом найдёшь солиста

в книжке – жёлто-золотой,

с нежным, словно флейта, свистом,

пел тебе артист лесной!

Вспомнится зимой морозной

ветра с иволгой дуэт,

земляника под берёзой,

гриб и солнечный рассвет!

Август

Отцветают зверобой и клевер,

закраснели грозди у рябин.

Значит скоро бесшабашный север

сдует лето с солнечных равнин,

понагонит серые, седые,

с сыростью тяжёлой, облака.

Заметелят листья золотые

над землёй осенней. Но пока

есть ещё у нас остаток лета.

Может даже, с бабьим повезёт.

Допоётся всё, что не допето,

что с надеждой ждём, произойдёт.

«По осеннему лесу, по листве облетелой…»

По осеннему лесу, по листве облетелой,

где нагие деревья стоят без прикрас,

бродит поздняя осень. И какое ей дело,

что без бабьего лета оставила нас!

Красотой неземной не дала насладиться,

раньше срока с ветрами натешилась всласть,

полила дождевой, не жалея, водицей,

превращая красу в почерневшую грязь.

Нам бы солнечных дней! Пусть немного хотя бы!

Вдоль дорог – с золотисто-шуршащей листвой!

Мы до мозга костей городские. Но бабы!

И тоскливо без бабьего лета, хоть вой!

Волки

Глухая ночь. Луною озарён

тамбовский лес. Заснеженные ёлки.

На вырубку сошлись со всех сторон

тамбовские взъярившиеся волки.

Вожак матёр и зол. Тяжёлый взгляд

окинул все собравшиеся стаи.

– Братва! – сказал – Нам нет пути назад!

Сплотимся и с рассветом выступаем!

Под Брянском у волков сытней обед,

есть кабаны, косули и лосята!

Делиться с нами им резона нет,

но ведь и мы не робкие ребята!

Речь вожака одобрила братва,

кто – жутким воем, кто – рычаньем грозным.

Когда восток затеплился едва,

день обещая ясный и морозный,

из предрассветных сумерек лесных

потоком серым потекла густая

волков тамбовских, озверело-злых,

голодная бесчисленная стая.

На Брянский лес нахлынули бедой!

И логова с потомством защищая,

сомкнулись волки брянские стеной,

клыками острыми налётчиков встречая!

Что началось! Летит клоками шерсть

и вырванные с мясом клочья шкуры!

У тех и у других не счесть потерь –

жертв беспощадно-яростной натуры!

Как страшно снег в лесу кроваво-ал!

Ужасны окровавленные морды,

клыков свирепых боевой оскал

в рычании убийц победно-гордом!

Проснуться и стряхнуть кошмарный сон

из волчьей жизни. Что возьмёшь с них – звери!

Но у людей ещё страшней потери,

Где РАЗУМ – волчий вытеснил закон!

Дарья Солдатенкова

Боровичи

В городе идти по горбатым мощеным дорогам,

Идти и вслушиваться в обрывки фраз родного языка,

Словно в шум, привычный для слуха – дождь и ветер,

И обратить внимание на

Бесконечно повторенное движение стаи

Птиц над крышами и головами.

На мосту, опершись локтями

О стертые до кости перила,

Заворожено глядеть вниз, где всегда

Под будничным серо-лиловым покровом

Загадочным глазом дикого зверя

Мерцает река.

В округе, в лесах и болотах,

Когда-то страшная смерть кричала. –

С тех пор могилы залегли

В корнях осоки, елей и осин карминных. –

И мученики освящают город –

И смех детей, и птичий свист, и осень…

Вереницы домов времен ампира

В землю вросли до самых окон.

На их перилах – стертые печати теплых рук. –

Повсюду здесь следы несметных поколений, –

И город дышит их дыханьем просветленным,

В жемчужном узелке души своей хранит.

Холод

Одинокий. Падший.

Куда и откуда

Спешишь?

– Изморозью в травах лежать,

В ладонях сжимая сталь

Мерзлых осок.

– По каменистому дну своему

Водой ледяной бежать

Цвета мятежного дня.

– Лавровым разрезом глаз листвы

Коситься зеленым вопросом?

Ответом?

– Ветром ветреного человека обнять

Волной театральной любви –

Тоски?

– Беркутом воздух гладить,

В зеркальной линзе склоняясь над картой

Неотвратимых причин и следствий, –

– Слушать музыку низких частот,

Плывущую из-за предела.

Или из сердца?

– Умереть? Отогреться?

Живую обитель найти?

Одинокий. Падший.

Куда и откуда ветер в тебе

Гонит и гонит тебя?

«О се-си-бо»

Светлой памяти подруги Ирины.

…и о любви –

Никто не знал, что мы

В последний раз идем

По краешку весны…

От Цветного бульвара направо,

по переулкам, и они

Распахивали нам свои

Солнечные веера.

Мы молчали.

Нас хлестали лучи

Заходящего солнца,

И сияли в окнах напротив,

Наполняя весной до краев.

«О сесибо!»

Ты была в своих

Невообразимых шарфиках

И сафьяновых сапожках…

Я шла размашистой походкой

И пела про себя

«О сесибо», –

И последние льдинки

Тихо звенели

От наших шагов.

Я думала, что под ногами

следы, оставленные

Моим отцом в шестидесятых –

«О сесибо!»

Наша молодость

Захлопнула за нами двери. –

Ты была не из этого мира –

Ты ушла навсегда.

И только ветер теперь бросает

И несет куда-то по тротуарам

Поломанные ветки…

Я тебя вспоминаю,

И нашу прогулку. –

«О сесибо»…

Августе

моей бабушке А. М. Коршановой

Сизая струйка дыма тянется вдоль реки.

Ивы, тонкие ивы рассыпали листья свои.

Августы голос со мной остался,

Как этой осени боль и прозрачность.

Остались клекот птичий и перезвоны,

На даче чай, треск дров в печи и шум березы,