Alma Matrix, или Служение игумена Траяна - [46]

Прошло пять месяцев после исторического для Московских духовных школ учреждения студенческого самоуправления. Отец Траян за ранней литургией поджидал в Академическом храме Анатолия Голота. Тот должен был дирижировать певческой группой. Проректор мог бы вызвать Голота к себе в кабинет как обыкновенного студента, но это было уже немного не по правилам, поскольку президент обыкновенным студентом быть перестал – он в любое время был вхож к ректору, и к его мнению на административном этаже прислушивались все. Кроме того, Траян знал, что вчера вечером Голот поздно вернулся из Москвы с переговоров со спонсорами, и была небольшая вероятность того, что он службу проспит. Подловить президента на нарушении дисциплины было бы забавно.

Но Голот не проспал. Он появился в храме вместе со своими певчими, заметил проректора и подошел к нему за благословением. Проректор начал без предисловий:

– Анатолий, вы по натуре своей – римлянин.

– То есть, батюшка?

– В вас воплотился их государственный гений. Вы управленец в чистом виде.

– Ну… спасибо, – Анатолий почувствовал неладное.

– Не за что; я вас за это отчислю… Академия не вынесет ваших талантов. Говорю это открыто, поскольку вы мне вообще-то симпатичны. Делаю, так сказать, предупредительный выстрел в воздух. В общем, Анатолий, иду на вы. Отступитесь, пока не поздно. Завязывайте со своим Советом… Доброго вам дня.

И отец Траян направился к выходу из храма.

Дирижируя в то утро, Анатолий впервые в жизни дал неправильную тональность, причем дважды. Хор не понимал, чем забита голова у их регента, а голова их регента была забита тяжелыми мыслями.

Голот понял, что перебежал дорогу проректору и теперь ему не сдобровать. Все к тому шло с самого начала, поскольку за работу президента он взялся серьезно. Студсовету был написан устав и его включили в устав Академии. У Студсовета появился собственный счет, подконтрольный Академии, и на счету быстро появились деньги. Совет установил контакт со всеми крупными московскими библиотеками, теперь книжки оттуда можно было заказывать и получать, не выезжая из Лавры. Самые большие музеи и театры столицы стали пускать семинаристов на выставки и спектакли бесплатно. Всякий четверг после обеда в актовом зале специально приглашенный Студсоветом лектор читал перед желающими лекцию. В семинарии появились открытые дискуссионные клубы, лучшим из которых был клуб по догматике. Столовые приборы в семинарской трапезной были заменены на серебряные, и был завезен более изящный фарфор. Была учреждена премия Студсовета за успехи в научной и учебной деятельности. На экскурсию в семинарию регулярно стали приезжать группы студентов из светских вузов. Были завезены новые стиральные машинки, всем желающим были бесплатно розданы SIM-карты с корпоративным тарифом для удобства общения, а убранство комнаты студенческого Совета стало притчей во языцех.

Теперь чаша терпения Траяна переполнилась, и он решил все уничтожить. Конечно, можно было бы уйти с должности президента, тогда проректор его не тронет. Но Анатолий переживал, что пока даже близко не подошел к главному своему детищу, к основному плану, грандиозному проекту спортивного комплекса. Как быть? И, кроме того, была еще одна причина раздумий Голота. Совсем недавно он будто стряхнул с себя пелену постоянных забот, вынырнул из круговерти событий, огляделся и поразился тому, что за люди его окружали в Совете. То были странные люди, и откуда они появились, было не ясно. Они ничего не делали, так что ему приходилось все делать самому или перекладывать на своих однокурсников, того же Гайду с Настоящим. Но при своем бездействии эти новые люди Студсовета все время вертелись перед начальством и важно жали руки приезжавшим знаменитостям. Они не привели с собой ни одного спонсора, но все время предлагали потратить деньги на какие-то сомнительные проекты. Они свысока относились к прочим семинаристам. Голот посмотрел вокруг себя и увидел рядом лишь карьеристов. Ему стало противно.

А теперь еще проблемы с Траяном. И неосуществленные планы. Как быть?

Анатолий закончил службу и вместо завтрака направился в кабинет проректора.

– Я согласен прикрыть деятельность Совета на некоторых условиях, – заявил он с порога.

– Ну что вы, Анатолий, никто не против Совета. Владыка его поддерживает, – улыбнулся Траян.

– Батюшка, – ответил президент, – вы ко мне подошли и прямо все сказали, я тоже буду говорить с вами прямо.

Проректор, изобразив на лице удивление, предложил гостю присесть. Голот продолжил:

– В Совете завелись беспринципные наглецы, пытающиеся с его помощью сделать себе имя и остаться в Академии на руководящих постах. Карьеристы. Вот почему я хочу его закрыть.

– А вы сами, Анатолий, разве не таковы? – проректор подпер голову рукой и разглядывал своего собеседника.

– Я? Может быть. Но это лишь еще один аргумент в пользу закрытия.

– И аргумент в пользу вашего отчисления.

– Отец Траян, вы не хотите меня отчислить, потому что я единственный человек, который поможет вам легко сделать то, что вы действительно хотите. А хотите вы закрыть Совет, потому что вам не нравится свобода, которую он принес. Ведь просто так его не уничтожить, потому что его поддерживает Владыка, вы сами сказали. Можно, конечно, последовательно отчислять его президентов, но это долго.