Альма - [7]
«Подготовка театра войны в инженерном отношении в 1854 г. была не только плохая, но, можно сказать, ее совсем не было. Достаточно припомнить, что Севастополь находился в беззащитном положении, и твердыня создалась из него только впоследствии благодаря энергии русских войск и населению города. Позиция на Альме, где инженерному элементу должно было отвести почетное место, вовсе не была усилена искусством, если не считать нескольких ничтожных эполементов».>{28}
Конечно, критика жесткая, но так уж справедливо это мнение? Давайте и тут попробуем разобраться, тем более, что именно невыполнение инженерных работ оппоненты Меншикова относят едва ли не к основной причине поражения.
Прежде всего хотелось бы обратить внимание читателя на скучное, то есть на учебную литературу по инженерному делу, в которой, как об аксиоме, говорится, что «… выполнение задач фортификации всегда было связано с большими затратами времени, сил и средств».>{29} Так было и всегда будет. Мы против этого возражать не станем.
Перед лицом вероятного вторжения противника в Россию перед князем Меншиковым возникли две очевидные проблемы. Безошибочное решение было делом достаточно сложным. Во-первых, до 15 сентября не были ясны истинные намерения союзников, которые могли иметь своей целью как Перекоп и блокирование Крыма, так и Симферополь, что полностью нарушало коммуникации внутри полуострова, парализуя их. То есть не имело смысла оборудовать оборонительный рубеж, не зная точного места высадки неприятеля и главное — его намерений. Тут уж согласимся с авторитетом генералом Э. Тотлебеном в том смысле, что «…если трудно бывает определить пункт неприятельской переправы через реку, то еще труднее определить место, которое выберет неприятель для высадки на морской берег, в большей или меньшей степени доступный для этого почти на всём своем протяжении».>{30}
Таким образом, возведя оборонительный рубеж, загоняв до полусмерти личный состав на фортификационных работах, Меншиков мог обнаружить на следующий день неприятеля не перед фронтом своих свеженасыпанных батарей и свежевырытых окопов, а в тылу.
Кроме того, даже в первые дни после высадки неясной оставалась операционная линия[10] союзников. Определили ее, лишь когда батальоны неприятеля с музыкой и развернутыми знаменами двинулись на юг, к Севастополю. Когда же она прояснилась, в ситуацию стал вмешиваться другой не менее существенный фактор — время, которого уже не было, учитывая, что «…быстрота постройки — главное условие, которому должны удовлетворять полевые укрепления».>{31}
Во-вторых, главная и, по сути, смешная до банального проблема: чем и какими силами? Чтобы возвести надежные полевые фортификационные сооружения, необходимы как минимум три вещи: шанцевый инструмент, рабочие, которые будут этот инструмент использовать, и время, которое будут иметь эти рабочие для выполнения задачи. Этого всего либо не было вообще, либо хронически недоставало.
Конечно, рабочих вполне могли заменить пехотные солдаты, их было много. Но использовать пехоту в этом деле хотя и можно, но далеко не всегда нужно, ибо нет ничего хуже, чем измотать личный состав на инженерных работах, и в конце концов, «…укрепления не будут кончены, солдаты утомлены… Притом тотчас после тяжелой работы, не отдохнувши, надобно идти в бой».>{32}
В русской армии николаевского времени привлечение пехоты к масштабным фортификационным работам считалось недопустимым. Даже после Крымской войны это мнение было преобладающим, продолжая обильно оплачиваться кровью этой самой пехоты. Генералы упорно считали, что лопата есть дело негодное и слишком умное, а поэтому уделом людей пусть и умных, но к военному ремеслу совершенно непригодных.
Считающийся передовым военным теоретиком, генерал М.И. Драгомиров хотя и говорил, что «…искусственное усиление местности должно приобретать тем более большее значение, чем будет более совершенствоваться артиллерийский и ружейный огонь», не рекомендовал армейским командирам увлекаться им.
По его мнению, полевые фортификационные работы являются не иначе как «…хитростями, придуманными жрецами фортификации» и «художественно-фортификационными».>{33}
Мобилизовать местное население не представлялось возможным по причине его малочисленности или почти полного отсутствия. Жители, с открытием военных действий почувствовавшие беду, поспешили удалиться в более безопасные места.
Собственные инженерные части, исчисляемые одним 6-м саперным батальоном корпуса (тем более бывшим на Альминской позиции не в полном составе), являли собой не самую большую силу. Но даже если бы князь Меншиков пошел на такой шаг и задействовал на инженерных работах пехоту, то тогда в дело вмешивался бы фактор иного порядка. Не сказать о нем — значит, продолжить бесконечную хулу русского главнокомандующего, обвиняя его в ошибках надуманных и не замечая ошибок очевидных.
Выше мы говорили о том, что нужны люди. Поняли — их нет. Потом шел пункт о шанцевом инструменте. Его в отличие от людей не было совсем. В сентябре 1854 г. едва ли не катастрофически обстояло положение с лопатами, ломами, кирками и прочим, без чего невозможно даже речь вести об укреплении местности и что на войне иногда важнее, чем артиллерия или стрелковое оружие. Это актуально не только для войск, занимавших позиции у Качи и Альмы, но и для гарнизона крепости.
