Аллоды. Большая игра - [13]

Судебный пристав, вызванный председателем суда, приказал Эльвину подняться со скамьи, и срезал с его мундира все знаки различия небольшим серебряным ножом, видимо, специально для этого предназначенным. Когда лезвие, с едва слышным треском, распарывало нити, Эльвин не удержался и закрыл глаза, чтобы никто не увидел навернувшихся на глаза слез. Казалось, что это не нити рассекает клинок ножа, а напряженные до предела нервы.

Когда процедура лишения регалий была закончена, Эльвин едва держался на ногах от нервного истощения. Охранники надели на запястья Эльвина кандалы. Магические печати на них мерцали голубым сиянием, напоминая заключенному о бесполезности попыток побега. Такие кандалы заговаривались магом на строго заданный срок, после которого начинали медленно сжиматься, давя на кости, а потом и ломая их, если беглец, по каким-то причинам, сам не сдастся властям.

Когда Эльвина выводили из зала суда, тот еле переставлял ноги. Они сделались словно ватными, от осознания тяжести оглашенного приговора. Пять лет! Это не укладывалось в голове. И ладно бы еще заключение… Но такой позор, как лишение всех регалий, пережить было сложно. Хорошо еще хоть в Офицерскую Башню, а не в тюрьму для уголовных преступников.

На некоторое время бывшего капитана заперли в тесной камере в подвале судебного здания, где заключенные ожидали оформления всех формальностей и прибытия транспорта. Время шло, и Эльвина все больше беспокоили кандалы, ему постоянно казалось, что они уже начали сжиматься. Так и хотелось закричать, попросить помощи, но честь офицера, которую судья отнял своим вердиктом, не давала этого сделать. Оставалось лишь убеждать себя, что времени прошло мало, и заклинание не могло начать действовать.

Наконец, охранники-канийцы вывели Эльвина из тесной клетушки и проконвоировали через закрытый двор. Двое эльфов-гвардейцев распахнули люк серого бронированного экипажа Городской Стражи, висящего в ладони над мостовой под властью магии Воздуха. Рядом с экипажем стоял маг, так же облаченный в мундир Городской Стражи.

Внутри оказался отсек для арестантов, а за ним, отделенный решеткой, отсек для охранников. Его уже заняли двое каинийцев с легкими копьями, усиленными светящимися письменами боевых заклинаний. Такое оружие можно, при необходимости, и между прутьев решетки просунуть, для усмирения конвоируемого. К тому же у них был свой люк, через который они могли покинуть экипаж, не открывая отсек с арестантом.

За Эльвином закрыли люк, после чего маг опечатал его заклинанием и занял место за решеткой вместе с охранниками. Видно было, что эльфу не очень нравится делить скамью отсека с канийцами. Но в Городской Страже с этим неизбежно приходилось мириться.

Эльвин поспешил занять место на неудобном сиденье, протянувшемся вдоль борта до самой решетки. Летающий экипаж качнулся и начал набирать высоту.

Почему-то вспомнился самый первый выход в астрал, когда молодой кадет Эльвин ди Гран и не думал, что менее чем через десять лет ему поручат командовать кораблем. Поначалу трудно было привыкнуть к отсутствию твердой земли под ногами, к тому, что палуба все время немного покачивается вместе с кораблем, влекомым астральными течениями и ветрами. Но потом, через годы, все стало наоборот, и непривычной уже казалась твердь аллода, когда ступал на нее после долгих походов.

Вот и теперь, стоило экипажу подняться повыше, Эльвин ощутил знакомое чувство отрыва от пристани. Чувство близкой, неизбежной свободы, которое ждет вдали от аллода, в таинственном, изменчивом тумане астрала. Но ощущение было ложным. Не свобода ждала впереди, а короткое, бесславное путешествие до Офицерской Башни, где в одиночном заточении придется провести пять лет. Половины всего срока службы.

Окон в арестантском отсеке не было никаких, поэтому взгляду Эльвина доступны были лишь хмурые канийцы, маг, с едва заметным неудовольствием на лице, и крохотный кусочек неба, видимый через боковую бойницу за решеткой и спинами стражников. В Башне, скорее всего, тоже не будет видно ничего, кроме неба. Вряд ли там предусмотрен балкон с балясинами.

Понимание того, что пять лет придется провести в заключении, навалилось с новой силой. Эльвин даже глаза закрыл, настолько острым был приступ отчаяния. И за что? За то, что хотел спасти Лигу от неожиданной атаки Империи.

Внезапно волна отчаяния сменилась в душе Эльвина волной горькой иронии. А ведь не факт, совсем не факт, что получится отсидеть весь срок! Раз Совет проигнорировал донесение капитана патрульной эскадры и упек его в тюрьму за «трусость и дезертирство», значит, у Империи есть все шансы попросту смять Лигу новым оружием. Наверняка нападение на эскадру являлось чем-то вроде испытания новой силы. И это испытание прошло для хадаганцев с оглушительным успехом. Теперь они будут строить множество таких крейсеров, причем в обстановке полной секретности, так как единственный выживший свидетель сидит в тюрьме. И они нападут. Совершенно точно. Вне всяких сомнений. Вопрос лишь один: когда? И чем это кончится для аллода Ди-Ардер.

Мысль о заключении на пять лет приводила в отчаяние, но Эльвин отдавал себе отчет, что предпочел бы отсидеть его полностью, а не выйти из разрушенной хадаганцами тюрьмы.