Аллея Любви РИФМОГРАДа - [6]

Как часто слышим в разговоре:

«Любовь глупа и не всерьез…»

Но полно всяких размышлений!

Знакомьтесь! Наш герой Арсений!

Хотя и прожигал свой век,

Он был достойный человек!

Он утро начинал с «кареты»

(шутя, так называл такси),

Его кумиром был Месси,

Ну, а привычкой – сигареты.

На утро – кофе, ночью – клуб.

Не гений был, но и не глуп.

Он жил тихонько, безучастно,

В кабак в неделю раз ходил,

Тогда не знал, что значит счастье,

Тогда он вовсе не любил.

Нет, нет, конечно, он встречался,

Ходил по клубам, развлекался…

Но счастье ль это? Он не знал…

И просто жизнь прожигал.

Он думал, что случится чудо:

И счастье вдруг само придет,

И грусть, и скуку разобьет,

Прогонит, как тепло простуду.

Но что есть счастье? Невдомек.

Ну что ж, наивность не порок.

Вот так сумбурно, очень кратко

Арсений мной описан был.

И хоть в душе жила загадка,

Он размышлять вслух не любил.

Вокруг него друзья, подруги

Гуляют вместе по округе,

Друг другу томный дарят взгляд,

Встречая пламенный закат.

А наш герой сидит в мансарде,

Глядит на это свысока

И им завидует слегка,

Потягивая ром «Bacardi».

Признаться он себе не мог:

Арсений наш был одинок.

Однажды, в негу погружаясь,

Он к Богу обратил слова:

«Всевышний, Боже, преклоняюсь!

Перед тобой моя глава!

Быть может, я никчемен даже,

Однажды уличен был в краже,

Но в целом праведен путь мой!

Позволь мне обрести покой!

Моя душа к любви взывает!

Мой дух трепещет без любви!

И пыл моя пламенный в крови

С каждой минутой угасает!

О Боже мой, пошли любовь,

Чтоб заиграла в сердце кровь!»

В желаньях будьте осторожны,

Они ведь могут сбыться вмиг.

Назад вернуть их невозможно —

Моли хоть сколько Светлый лик!

Арсений отдыхал в деревне,

Где дух славянский, очень древний

Царил и правил бал досель,

Встречая празднеством апрель.

Арсений наш гостил у бабки,

Он часто в детстве тут бывал

И временами навещал

Кренящий кров родимой хатки.

Там временами был и я,

Хоть Юг и скучен для меня.

Они знакомы были с детства,

Она в деревне той жила,

В домишке рядом, по соседству,

Она приют себе нашла.

Знакомьтесь! Это наша Верна!

(«Ребенок» по таблицам Берна)

Она красива и умна,

Вполне изящна и стройна.

Вокруг нее бродили стаи

Парней, желавших завладеть,

Гулять ночами, песни петь,

Блистать пред ней любви стихами…

И вечерами к ней одной

Спешили целою гурьбой.

Арсений тоже шел с друзьями

Украсить час мадмуазель.

К двору девицы – все с цветами!

..Но вдруг корабль сел на мель.

«Больна она», – сказала мама,

Все разошлись, но он упрямо

Хотел проведать Верны взгляд,

Что не видал лет пять подряд.

Прошел к кровати наш Арсений,

Цветы над головой сложил,

Взглянул… И сразу полюбил

Сей образ, сей чистейший гений!

Ну что ж, желание сбылось —

С любовью перестал жить врозь.

И в жизни часто так бывает —

Забота дарит нам любовь.

И чувства искрой возникают

И радость дарят вновь и вновь!

Да, Верна тоже полюбила,

И всем подружкам говорила:

«Я так люблю его, он мой!

Мой Сеня! Чуткий и родной!

Я без него одной минуты

Прожить спокойно не могу!

Лишь отойдет – к нему бегу,

Как будто Змий меня опутал!

Я счастлива лишь с ним одним,

Он бесконечно мной любим!»

С усердьем вывожу все строчки…

Чудесный выдался сюжет!

На этом я б поставил точку,

Да только точке места нет…

Любовь… загадывать не стоит,

Она придет и успокоит,

И сердце снова застучит,

Души расколется гранит!

И будут вновь сиять рассветы,

Надежда ослепит глаза,

А виноградная лоза

Свернется в эпилог сюжета…

Мечты, мечты… Где вас найти

В суровом праведном пути?

Но наше время беспощадно:

Минута – смех, для слез же – час.

Все получается нескладно,

Как получилось в этот раз.

Настал тот миг: пора прощаться

И всем любимым расставаться.

Арсений держит путь домой,

К Москве великой, дорогой.

А Верна же, на самом деле,

Одна живет теперь в глуши…

«Мой друг, пожалуйста, пиши

Мне по сто писем на неделе!

Я буду ждать, когда придешь

И в жены ты меня возьмешь!»

Хандра Арсения накрыла,

Писал он Верне и звонил.

Душа терзалась, билась, выла!

Он в руки взял тогда акрил,

И все волненья на бумаге

В порыве творчества отваги

Он стал для Верны излагать

И красками холсты марать.

Увидев это, наш Малевич,

Быть может, поседел слегка:

«Пунктир тяжел, а кисть мягка!

А это кто?! Иван-Царевич?!»

Что ж, не художник, но творец!

Все чувства изливал малец.

По телефонным разговорам,

Да и по смайлам в смс

Арсений замечать стал скоро,

Что чувств закончился прогресс.

Чуть меньше стало поцелуев,

Сосед же, Костя Волобуев,

Вдруг зачастил в стенах писать,

Стихи для Верны сочинять.

Но та клялась – никто не нужен!

Арсений – вот ее любовь!

И только поднимала бровь,

Когда в часы душевной стужи

Арсений с ревностью кричал,

Ее в измене обвинял.

Верна ли Верна? Мы не знаем,

Да только вот друзья звонят

И громким и жестоким лаем

В душе у Сени копят яд:

«Она гуляла с парнем этим

На площади, да при рассвете!»

«Да нет! Была она с другим!

Атлетом школы молодым!»

Арсений верить в то боялся…

И часто при ночной луне

Молился Богу в тишине

И в верности для Верны клялся…

«Пусть будет Верна лишь моей,

Мой Бог, спаси меня скорей!»

Прекрасный праздник – День Рожденья!

Конфеты, торты и шары!

Часы для счастья и веселья,

Для чистой светлой детворы!

У Верны наступил тот праздник,

И младший брат, смельчак-проказник,

Спешит сестренку разбудить,

Чтоб первым в поздравленьях быть.