Аллергия на «Магические Грибы» - [25]

Каждый вечер мечтаю о кофе. Никак не могу купить себе его, жалко денег. Сегодня может быть всё же куплю небольшую пачку. А то мне даже снится аромат кофе.

Без тебя девочки становятся всё непослушнее. Подстригла вчера Сашу, как‑то не очень удачно, криво, косо. Ножницы тупые. Вот и настригла, теперь у неё что‑то типа кривого каре с короткой чёлкой, как у пони. Смешно? Ладно, волосы не зубы отрастут!

Я купила себе на прошлой неделе туфли и сама не рада. Мне пришлось занять ещё денег, блин, у мамы, потому что у меня просто нет необходимой суммы на них. Стоят целых $29.70, если ты думаешь, что я купила самые дорогие, то ты ошибаешься, это средняя цена за туфли, обувь получше стоит на порядок дороже!

Ты может, удивишься, что я покупаю себе туфли? Ведь мы же покупали туфли в прошлом году… Но ты ведь помнишь, какие они красивые и каждый день я просто не имею права их одевать. Сейчас в магазинах появился выбор красивой обуви. Но я о ней только мечтаю, и успокаиваю себя, что вот, года через два я себе куплю что‑нибудь другое.

Вчера получили твою посылочку. Конечно, сразу же, дети съели треть всех конфет. Потом я всё спрятала от них, а то слопают и глазом не моргнут. Оставили Лене две конфетки. Девочки мерили футболочки. Всем всё как раз. Во вторник у них праздник, посвященный победе в Великой Отечественной Войне.

Если бы ты знал, милый, как я устаю одна. Вчера легли спать поздно, около одиннадцати часов и Саша с утра сегодня заливалась слезами, хочет посидеть у мамы на коленках, а время поджимает и надо бежать в садик. Так и увела обиженного и зарёванного ребенка в садик. Всё, теперь буду укладывать их в девять часов. Всего самого доброго тебе, мой Александр, здоровья и терпения!

Твоя любящая жена.

20

В голову лезут женщины, женщины, женщины. Хоть бы кто‑нибудь налили мне брому в чай, как это делают в Российской Армии. Говорят, что от этого брома мужская потенция не отвлекает от исполнения священного долга перед родиной. Как справится с нерастраченной энергией продления рода?

А тут ещё Падди, со своими придирками:

— Александр, уволю, в твоих коробочках перевес! Ты посмотри сам, двадцать грамм перевеса!

— Падди, — объясняю я, — я кладу грибы с очень точным весом. Перевес минимальный. И, в конце концов, лучше маленький перевес, нежели недовес, иначе и у тебя возникнут проблемы, не так ли?

— Сейчас у тебя возникнут проблемы, — в бешенстве парирует Падди, — ты подведёшь меня под банкротство с таким перевесом.

Я знаю точно, что у местных женщин, бывает перевес по сто, сто пятьдесят граммов, он этого не замечает и не хочет замечать. Ему нужен мальчик для битья. Всё понятно. Он кричит на меня, и полагает, что местные женщины его услышат, и таким образом испугаются. После этого, думает он, они все будут работать хорошо, а Александр может и потерпеть.

Я стараюсь. Я трачу время, на взвешивания, перевешивания, довешивания. Я переживаю за результат, как за свою собственность. Так я устроен — лучше я потеряю немного времени, меньше заработаю, но мне не будет стыдно за результат. У моего хозяина не будет проблем с тем, что я произвел.

Почему он никогда не похвалит меня? Я делаю всё для того, чтобы заслужить похвалу. Если бы он, хоть раз подбодрил меня, морально поддержал, может быть, он и не казался бы мне таким неприятным. Мне было бы легче переносить все трудности.

Я уверен, что у него есть другая сторона, хорошая. Только эту сторону, он мне не показывает. Он тиран со мной, но вполне возможно, что у себя дома он мягкий и приятный. Даже, может быть он раб для своих домашних и исполняет их большие и маленькие прихоти по первой просьбе. Может быть. А если это не так?

Если это не так, и он на самом деле тиран во всём и везде… то, скажите, как он может терпеть сам себя? Как он со всем этим грузом желчи уживается?

Падди велел мне убрать дохлых овец. Шесть овец пали и воняли так, кровь застывала в артериях, а дыхание работало только на выдох. Падди велел скинуть их в яму, залить бензином и спалить. Я потянул за ногу труп одной из бедных овечек, и нога оторвалась от её тела, поскольку прогнила насквозь. От ужаса и вони я заблевал свою одежду, меня рвало с кровью — видимо от напряжённых судорог желудка открылась моя язва.

Обессиленный и обезвоженный я валялся на траве и осознавал, что я такой же как и эта овца. Я разлагаюсь. Скоро от меня оторвутся руки и ноги, и Падди меня выкинет в помойную яму, и прикупит по сходной цене нового, на–всё–готового–Александра, с минимум знаний английского языка, и с максимумом работоспособности без выходных.

— Я знаю, Александр, что ты должен делать, — с воодушевлённым соучастием начала беседу со мной Шинейд.

— Ну и что же? — ожидаю я неожиданного решения моей запутанной судьбы.

— Вот, что, ты должен ехать в Канаду! — радостно заявила моя подруга.

— Чего я там не видел, снега, льда или таёжных медведей? — пытаюсь я отшутиться, от очередной в моей жизни, провокации.

— Александр, очень просто. Через три года вся твоя семья получит гражданство, а с канадским гражданством, ты можешь работать кем хочешь, ты же юрист! Езжай куда хочешь, хочешь оставаться в холодной стране, пожалуйста, а хочешь в тёплую — никто тебе не запретит. Да хоть обратно в Ирландию приезжай, только уже не на грибы.