Аллергия. Истинные причины. Лечение - [69]

Внимание к токсоплазмозу началось с 1923 года, когда он был обнаружен у человека. Во Франции ежегодно рождается около двух с половиной тысяч детей с врождённым токсоплазмозом, что в 10–12 раз превышает случаи врождённой краснухи. В США на лечение и обучение детей, больных токсоплазмозом, ежегодно тратится 30–40 млн долларов. По данным мировой статистики, примерно одна треть населения земного шара является носителями антител токсоплазмы. А, поскольку иммунитет при токсоплазмозе нестерильный, наличие антител в крови свидетельствует о наличии паразита в организме. В странах Западной Европы и Северной Америки заражение может колебаться от 25 до 50 процентов, а в Центральной и Южной Америке и странах Африки оно нередко достигает 90 процентов. Систематическое заражение токсоплазмозом было выяснено лишь спустя 60 лет после его первого описания. Оказалось, что токсоплазмоз является кишечной кокцидией (бактерией) кошки и обладает сложным жизненным циклом, характерным для всех представителей класса споровиков. Из-за наличия огромного числа бездомных кошек во всех странах мира ооцисты токсоплазмы бесконтрольно распространяются по земле. Но об этом долго не было известно, и люди не знали, что защита от заражения токсоплазмозом удивительно проста: она состоит в соблюдении элементарных правил гигиены, а также в необходимости избегать контакта с источниками заражения. Следует сказать, что лечение токсоплазмоза в хронический период затруднено наличием защитных цист вокруг цистозоитов. Это, в свою очередь, объясняет, почему человек, раз заразившись токсоплазмой, остаётся их носителем до конца жизни. Отсюда следует весьма очевидный вывод: токсоплазмозом легче не заразиться, чем вылечиться от него.

Инфицированность токсоплазмозом населения Российской Федерации, по статистическим данным Минздрава РФ, в среднем составляет около 20 процентов (данные явно занижены). Показатели поражённости в регионах с тёплым климатом выше. Также показатели выше среди лиц ряда профессиональных групп: у рабочих мясокомбинатов и звероводческих ферм, животноводов, ветеринарных работников и др. Инфицированность женщин, как правило, в 2–3 раза выше, чем мужчин, так как они чаще общаются и милуются с животными.

Заболеваемость токсоплазмозом в России во много раз выше статистических показателей инфицированности. Почему? Потому что трудности диагностики и необязательная регистрация больных не позволяют судить об истинном уровне инфекции в России.

Восприимчивость к токсоплазмозу – практически поголовная. Распространение инфекции – повсеместное в виде носительства и спорадических заболеваний.

В наш центр очень часто обращаются пациенты в тяжёлом состоянии с невыявленным токсоплазмозом, измученные походами в поликлиники и клиники. В связи с этим, естественно, у меня возникли следующие вопросы:

Вопрос первый. Почему в нашей стране отсутствует насторожённость к такому грозному заболеванию, как токсоплазмоз?

Я долго изучала этот вопрос и разобралась в его сути.

Дело в том, что, во-первых, в России явно занижены статистические данные о заболевании токсоплазмозом: 25 процентов, и, по-видимому, нет качественных реактивов в лабораториях для исследований. Естественно, статистика в 25 процентов заболеваемости врачей беспокоит мало. В медицинских институтах вообще не упоминается об этом заболевании.

Я помню, как в 1968 году в клинике глазных болезней объявили о защите кандидатской диссертации на тему «Поражение глаз токсоплазмозом». Все врачи почему-то смеялись над этой темой и врачом, которая защищала диссертацию. Говорили, что у неё, мол, крыша поехала, что выбрала, мол, заморскую инфекцию, которая вообще не встречается в России. А так как мне всё было интересно, то я пошла послушать; из наших ординаторов и врачей клиники никого не было. И я впервые услышала о токсоплазмозе, который приводит к врождённому поражению мышц глаз и развитию косоглазия, астигматизму (искривление роговицы), хориоретиниту (воспалению и перерождению оболочек глаза), не только к снижению зрения, но и полной врождённой слепоте. Конечно, для меня это сообщение было как гром среди ясного неба. Но, когда я рассказала врачам глазной клиники о токсоплазмозе и его осложнениях, они сказали, что такой инфекции у нас не существует и что всё это она придумала. А все врождённые дефекты глаз – это недостатки развития внутриутробного плода и наследственность.

Что я ещё усвоила, так это совет доктора, защищающего диссертацию по токсоплазмозу, о том, что при косоглазии необходимо оперировать на двух мышцах: одну укоротить, а вторую удлинить. Обычно оперировали одну мышцу, которую надо было укоротить, как бы поставить глаз на место. После такой операции было очень много рецидивов, приходилось снова оперировать. Но часто снова и снова глаз возвращался к своему положению – к косоглазию, так как противоположная мышца была сильнее, в тонусе и перетягивала оперированную мышцу. Следуя её советам – оперировать сразу на двух мышцах, – я, будучи ещё ординатором, применила это на практике. Получив хорошие результаты, без рецидивов, лучше, чем у опытных уже врачей, я прослыла специалистом по косоглазию. Но со временем и я забыла о токсоплазмозе, так как учителя не помнили о нём и не пытались диагностировать.