Allegro в четыре руки. Книга вторая - [21]

— Это не так! Вы же ничего не знаете! Всё совсем не так как вы думаете! И вообще, по какому праву вы позволили себе рыться в моих вещах? Как вам не стыдно?.. — не выдержала я: уж очень обидели меня слова Лауры. Однако эту девицу невозможно было перекричать.

— Ты слышал?.. Это нам должно быть стыдно?! Это тебе должно быть стыдно! — Девушка разъярённо бросилась на меня, собираясь, по всей видимости, выцарапать мне глаза, но Алексей остановил её в последний момент. Тем не менее, она продолжала кричать не своим голосом: — Да! Это я позволила себе рыться в твоих вещах! И как видно,

правильно сделала! Я сразу поняла, что ты не та, за кого себя выдаёшь! Я знала, что ты дешёвка и потаскуха!

— Ну, всё! Хватит! Прекрати, Лаура! Прекрати! — едва сумел успокоить её Алексей.

— Если мы, как вы сказали, ничего не понимаем, тогда просветите нас, Виктория! Мы ждём! Объясните нам, наконец, что всё это значит? — обратился он ко мне, указывая рукой на дневник.

Я чувствовала себя ужасно гадко. У меня не было никакого желания объяснять что-либо этим неуравновешенным людям и тем более выворачивать перед ними наизнанку свою душу. К тому же, по понятным причинам, мне было неловко обо всём этом говорить… Разве способны они были понять мою боль?.. Разве в силах они хотя бы представить то, через что мне довелось пройти?.. Я была уверена на всю тысячу процентов, что эти двое не поверят ни единому моему слову…

В этот момент у Алексея зазвонил мобильный. Он извинился перед нами, снял трубку

и отошёл на несколько шагов в сторону. Мы с Лаурой остались сидеть на своих местах. Я чувствовала, с какой злобой и ненавистью она на меня смотрит: она готова была меня задушить сию же минуту, её останавливало только то, что Дёмин был совсем рядом.

— Что за безответственное отношение к работе, Марк? Какой из тебя руководитель отдела? — тем временем высказывал Алексей кому-то в трубку. Видимо, его сильно огорчили новости из компании, он был на пределе, и это означало, что мне теперь точно несдобровать.

— Как ты мог не проследить за реализацией такого важного проекта? Нужно было отслеживать каждую деталь! За что я тебе деньги плачу? Чтобы к моему приезду все виновные были уволены с работы без выплаты жалования! Никакие оправдания с их стороны не должны приниматься во внимание! Если таких насчитается десять человек, уволь десятерых, если понадобится — уволь больше, но проучи бездарей! Мне такие работники не нужны! И кстати, в следующий раз среди них окажешься и ты! Я не шучу, ты меня знаешь!

Дёмин бросил трубку и, постояв ещё мгновенье неподвижно, снова повернулся к нам. „Вот злюка! — думала я про себя. — У него совсем нет сердца! Для него люди — ничто!

Пустое место!“

— Вы, Виктория, кажется, собирались нам что-то объяснить. — Цвет его глаз заметно потемнел от гнева.

— Для того чтобы всё понять, вам необходимо прочесть дневник от начала до конца…

— чуть слышно промолвила я.

В следующее мгновенье в комнате раздался неприятный громкий смех.

— Вы и правда думаете, что я стану это читать? — откровенно и жестоко надо мной насмехаясь, произнёс Дёмин. Выражение его лица в этот момент я не забуду никогда…

— В таком случае не думаю, что в моих объяснениях есть хоть какой-нибудь смысл. — спокойно ответила я, делая вид, что его сарказм ничуть меня не задел.

— Что? — тихо переспросил Алексей. Однако за этим тихо произнесённым словом скрывалась целая буря эмоций и недовольства. — Вы хотя бы отдаёте себе отчёт в том, что я имею полное право вызвать милицию и написать на вас заявление? Да и зачем милицию?! Я и сам могу стереть вас в порошок, если захочу!

— Правильно, Алексей! Уничтожь её! — совсем взбесилась подружка Дёмина.

— Сядь, Лаура, и замолчи наконец! — бесцеремонно закрыл он ей рот, после чего, снова принялся за меня:

— Встаньте, Виктория!

Я медленно поднялась. Дёмин подошёл ко мне и, остановившись на расстоянии вытянутой руки, стал меня отчитывать:

— Вы всё это время находились рядом с моей матерью, выдавая себя при этом за другого человека! Она и понятия не имела, какая подлая и банальная мотивация привела вас к ней, ведь на самом деле вам было глубоко наплевать на старушку, а все ваши переживания о ней и забота — это ни что другое, как хитро продуманный ход, наглый и циничный обман! Вы бесчестный и непорядочный человек, Виктория! У вас совсем нет совести!

Я молчала, невольно опустив голову, не видя смысла ни спорить с ним, ни что-либо доказывать, и в то же время задавалась про себя одним простым и нелепым вопросом:

„Эх, господин Дёмин! Почему вы решили, что все люди на этом белом свете такие же расчётливые и жестокие, как вы?..“

— В глаза мне смотрите! — в этот самый момент заорал Алексей так громко, что я дёрнулась.

Я подняла глаза. Огромный ком подкатил к моему горлу. Похоже, моя выдержка дала сбой. Я готова была вот-вот расплакаться, и стала молить Господа, чтобы он уберёг меня от этого позора. Я не хотела, чтобы эти двое видели мои слёзы. Мне было невыносимо всё это выслушивать от Дёмина: каждое его слово больно ранило моё сердце. Мне было обидно до слёз. И чувствовала я себя так вовсе не потому, что меня несправедливо обвиняли, а потому, что настоящий Алексей оказался совершенно не тем человеком, каким я себе его представляла…