Аллегро на Балканах - [7]

– Не думайте, что мы его убили, – передернув плечами, сказала Елена, – тело моего бывшего брата живо и почти здорово. Но даже русская императрица, люди которой взяли на себя заботу о его бренном существовании, не знает, где бывший сербский королевич проведет остаток своих дней. Государственная измена и заговор с целью захвата власти – это слишком тяжелые обвинения, чтобы Александру можно было простить его грехи.

Наступила тишина. Я был должен либо согласиться служить королеве Елене, либо гордо отказаться и приготовиться возвращаться в тюрьму. Или нет? Ни принцесса Елена, ни ее супруг не выглядели людьми, способными к мелкой мстительности, как господин Димитриевич. И в то же время нет у меня никакого желания говорить «Нет». Я всю жизнь служил Сербии и понимаю, что все, что они делают – это в интересах моей страдающей Родины. Без русских нас, сербов, всего горсть, а вместе с ними на одной с нами стороне будет сражаться полмира. К тому же, в отличие от господина Пашича, я и в самом деле не верю, что нам удастся в одиночку основать свою славянскую империю на Балканах. Наш народ стар и сильно устал от безнадежной борьбы – так что теперь нуждается в отдыхе и покое.

– Меня интересует еще один вопрос, – сказал я. – Скажите, если ее высочество Елена станет королевой Сербии, а ее супруг князем Болгарии, то вместе это получится большая Югославия, о которой мечтает господин Пашич?

Вместо своей супруги ответил мне Михаил Романов:

– Мы думаем, что при нашей с Еленой жизни это будет личная уния двух разных государств, которым предстоит длительный процесс сближения и устранения противоречий. Иначе нас не поймут ни сербы, ни болгары. И только после нашей смерти народы Болгарии и Сербии должны решить, был ли этот опыт совместной жизни в одном государстве удачным и стоит ли превращать личную унию в постоянное объединение, оставив обе короны в руках одного наследника, или же следует продолжить существование в качестве отдельных, но дружественных государств.

– Мы понимаем, что судьба единства православных славян на Балканах – в наших руках, – скромно потупив глаза, поддержала своего супруга принцесса Елена, – и отнесемся к этому вопросу со всей возможной ответственностью. У двух балканских народов общие враги – Австро-Венгрия и Османская империя, и один общий друг – Россия. А больше у нас друзей нет. Все остальные страны ищут у нас на Балканах свой меркантильный интерес, даже Италия, куда так неудачно вышла замуж моя тетушка Елена… Не так ли, господин Пашич?

– Верно, – с угрюмым видом ответил до того молчавший мой предшественник-конкурент, – и именно потому я безо всякой борьбы согласен оставить свое место. Счастье сербского народа превыше моих личных желаний.

– Сейчас мне требуется срочно ехать в Софию, чтобы принять трон и начать делать большой полити́к, – сказал Михаил Романов, – и моя супруга будет со мной, ибо куда муж, туда и жена. Там мы встретимся с королевичем Георгием, который спешит на родину из России, после чего мой тесть сможет отречься от престола, а дальше все пройдет по описанной ранее схеме. Тем временем вы, господин Джорджевич, примете дела у господина Пашича и будете сидеть в Белграде, будто сыч на яйцах. Передача власти, да еще вот так – не такое простое дело, как кажется. Найдутся агенты влияния, которые будут агитировать за Александра или вообще за республику. Если дело дойдет до каких-то беспорядков, то, не колеблясь, обращайтесь к господину Димитриевичу, он поможет. Ну как, вы согласны или, как говорит один мой друг, требуется приискать другие кандидатуры?

Я недолго подумал и согласился. Ведь я первым делом должен думать об интересах Сербии, и только потом – о своих собственных.

– Хорошо, – сказал я, – все будет сделано так, как надо, но потом вы обязательно расскажете мне все, ибо иначе я не смогу действовать с полной эффективностью.

– Разумеется, расскажем, – с серьезным видом кивнула Елена. – Не могу сказать, что это знание вас хоть немного обрадует, но пищи для размышлений в нем хоть отбавляй. А сейчас просто нет времени.

– Да, это верно, – подтвердил ее супруг, – сейчас у нас совершенно нет времени. Еще немного – и все понесется галопом.

22 июля 1907 года. полдень, Тырново, Церковь сорока Мучеников.

Манифест Михаила Романова при вступлении на престол к болгарскому народу:

МЫ, МИХАИЛ ЧЕТВЕРТЫЙ[1],

ЦАРЬ БОЛГАРСКИЙ,

По воле болгарского народа вступая на престол, объявляем всем верным НАШИМ подданным, в этот торжественный час вступления НАШЕГО на болгарский Престол, вспоминаем заветы НАШИХ ПРЕДКОВ и, проникшись ими, приемлем священный обет перед Лицом Всевышнего всегда иметь единой целью свободу, независимость, мирное преуспеяние, могущество и славу болгарского государства и устроение счастья всех НАШИХ новых верноподданных.

Всемогущий Бог, Ему же угодно было призвать НАС к сему великому служению, да поможет НАМ. Вознося горячие молитвы к Престолу Вседержителя о благоденствии Болгарской державы, повелеваем всем НАШИМ подданным учинить присягу в верности НАМ.

По воле незабвенного Царя-Освободителя великий братский русский народ с помощью болгарских храбрецов 19 февраля 1878 года сбросил рабские цепи, веками сковывавшую Болгарию, некогда великую и славную. С тех пор и поныне, почти тридцать лет Болгарский народ, непоколебимо верный памяти борцов за свободу и воодушевляемый их заветами, неустанно работает над благосостоянием своей прекрасной земли и созданного на ней болгарского государства, достойного быть равноправным членом семьи цивилизованных народов.