Альковные секреты шеф-поваров - [33]

Дэнни Скиннер и Дуги Винчестер были странной парочкой: первый только начинал карьеру, а второй, несмотря на свои сравнительно молодые сорок с лишним лет, вряд ли мог рассчитывать на ее продолжение. Их отношения Винчестер на полном серьезе называл «стаканной дружбой»; Скиннер даже смутно припоминал, что поначалу они использовали это выражение с иронией.

Теперь, однако, Дуги нужен был не как собутыльник, а как источник ценной информации. Он несколько удивился, когда Скиннер предложил сходить на обед в знаменитую таверну «Архангел» — обычно они заправлялись в других местах, более близких.

Таверна «Архангел» находилась рядом с вокзалом Уэйверли, а посему пользовалась особой популярностью среди туристов и транзитных пассажиров. Помещение было разбито на две секции: большая называлась «Мактаггартс» и представляла собой суровый спартанский паб, оживавший лишь по праздникам и выходным; меньшая — собственно «Архангел» — имела отдельный вход, хотя из «Мактаггартса» в нее можно было попасть и по коридору, мимо туалетов. Стойка бара здесь была короче, а толпа ярче, богемнее; на втором этаже располагался ресторан, славившийся отличной кухней. Скиннер никогда в нем не обедал, но несколько раз бывал с инспекцией, неизменно выявлявшей исключительную чистоту.

Скиннер направился в малый бар, к немалому ужасу Винчестера, заявившего:

— Ни-и-и, я сюда не пойду! Мне моя жопа дорога. Тут еще в старые времена одни педики ошивались.

— Да брось, все давно изменилось!— убеждал Скиннер.— Тем более сейчас день. Давай заглянем! Если не понравится, перейдем в соседний зал.

Винчестер на самом деле только притворялся, что боится геев. Единственное, что его волновало,— это литраж. За обедом он привык выпивать четыре кружки: первую практически залпом, в три-четыре глотка, вторую и третью — не спеша, смакуя, а четвертую — снова залпом, тем же макаром, что и первую. После обеда дверь в каморку специалиста по особым проектам почти всегда была заперта.

В этот ранний час за короткой стойкой сидели лишь два юнца с рюкзаками да стайка нагруженных покупками домохозяек из округа Файф, тем не менее бар казался переполненным. Пузатый бармен щеголял в антикварной футбольной фуфайке с рекламой виски «Феймос граус». Его волосы были выбелены и забраны в пучок. В молодые годы, до того как разжиреть, он наверняка не знал отбоя от кавалеров. Скиннер заказал по первой и имел удовольствие наблюдать, как Винчестер, двигая кадыком, совершает привычный ритуал.

— Ты здесь бывал раньше?— спросил он, когда кружка Дуги опустела.

— Да здесь все бывали! Каждый клоун, каждая шлюха. Классное было место.

— Эпоха панков, да?

Винчестер кивнул и сморщился, как будто скушал гадость.

— Ненавижу эту шваль! Они убили настоящую музыку. «Лед Зеппелин», «Дорз» — вот были парни!

Скиннер еле заметно улыбнулся: Винчестер ненароком приоткрыл перед ним живую, ранее неизвестную часть своей души, чудом уцелевшую в многолетнем мороке ежедневного пьянства.

— Помнишь, в Эдинбурге была группа «Старички»? Моя мать от них тащилась. Даже тусовалась с ними.

— Не-а…— Винчестер покачал головой.— Я же говорю: этим дерьмом не интересовался. Панк-рок для меня просто грохот.

Потеряв интерес к коллеге, Скиннер переключился на бармена.

— Я слышал, жрачка у вас ничего,— начал он.

— А то!— Бармен важно повел носом.

— Ну,— Скиннер придвинулся ближе, хищно сузил глаза,— я тут читаю книжку де Фретэ… Это повар из ящика, знаешь?

— Ага. Худой и скромный,— саркастически хмыкнул бармен.

— Точно,— радостно согласился Скиннер.— Он кулинарную порнуху написал, «Альковные секреты шеф-поваров». Про то, как девчонок угощать, чтоб у них ноги раздвигались.

— Пф-ф! Мало того что их надо поить,— возмутился бармен,— так еще и жрать готовить? Перетопчутся!

Скиннер посмеялся и продолжил:

— Представляешь, он пишет, что начинал здесь, у вас! Говорит про крутого повара, не помню имени. Вроде тот его всему научил. И вообще прикольный старик.

Бармен закатил глаза. Затем покосился на пустую кружку Винчестера, на уровень пива в кружке Скиннера — и сделал знак «повторить?». Винчестер молча кивнул.

— Сэнди Каннингам-Блайт,— угрюмо сообщил бармен.— Этот подонок мне всю жизнь испортил.

Скиннер не поверил своим ушам.

— Он что, до сих пор работает?

— Если бы! Все гораздо хуже.— Бармен покачал головой.— Он здесь пьет. Будь моя воля, я бы его на порог не пустил, хронь эту. А менеджер считает, что он безвредный, даже наоборот. Называет его «живая легенда»!— Бармен картинно развел руками; видимо, это была его коронная байка.— Не знаю насчет легенды, а из живого там одна глотка осталась!

— Значит, старый Сэнди здесь ошивается.

— Угу, через пару часов припрется. Каждый вечер как штык… Хоть бы под автобус попал, тварь! Да только хренушки, таким везет.

Бармен отвлекся, чтобы обслужить домохозяек, заказавших джин с тоником.

— А как он выглядит?— спросил Скиннер.

— Рожа такая, будто ее динамитом разнесло, а зашивал слепой обдолбанный хирург… Да ты не волнуйся, его сначала слышно, а потом уже видно,— успокоил бармен.

Выпив по четыре кружки, Скиннер и Винчестер вернулись на работу. По дороге они проделали привычный маневр: Винчестер задержался у газетного киоска, чтобы купить «Вечерние новости», а Скиннер без задержки проследовал в офис. Таким образом «стаканные друзья» надеялись избежать обвинений в групповом пьянстве.