Алкмеониды и Филаиды афинские - [32]

Подготовка к соревнованиям требовала много свободного времени, которое атлеты тратили на тренировки; в случае же с конными состязаниями к этому добавлялись и немалые расходы на содержание и подготовку скаковых лошадей. Поэтому неудивительно, что участие в общеэллинских соревнованиях (особенно в конных ристаниях) было уделом людей, обладающих досугом и средствами, — то есть, в первую очередь, аристократов[232]. Традиционное соперничество аристократических семей выходило на арену спортивных состязаний, самыми престижными из которых были Олимпийские игры. Как отмечается во многих исследованиях, атлетика в архаическую эпоху являлась продолжением политики, и победа на соревнованиях заключала в себе немалый политический потенциал[233].

Здесь можно проследить интересующую нас связь между олмпиониками и тиранами. «В период господства аристократии, — отмечает К. К. Зельин, — Олимпийские игры делались как бы ареной, на которой проявлялось соперничество не только знати разных полисов, но и знатных родов внутри полиса. Можно выразиться точнее: победитель в беге на колесницах в Олимпии был потенциальным претендентом на власть в родном городе, возможным тираном. И, наоборот, тираны, уже захватившие власть, стремились одержать верх в состязаниях в Олимпии или на Пифийских празднествах (мы имеем в виду в особенности бег колесниц) и нередко, располагая огромными средствами, оказывались победителями»[234]. «Естественно поэтому, — пишет С. Я. Лурье, — что победа на Олимпийских состязаниях изгнанника, принадлежавшего к одному из знатнейших родов Афин, давала ему право в народном представлении на руководство Афинами и поэтому вызывала недовольство афинского тирана. Если же такой изгнанник отказывался от победы в пользу тирана, то этим он подчеркивал отсутствие всяких притязаний на власть в Афинах и усиливал авторитет тирана и его право на власть»[235].

Кимон оказался недостаточно прозорливым: пожертвовав второй победой ради возвращения в Афины, третью он не отдал тирану и поплатился за это жизнью. Кстати, Дж. Дэйвис считает, что прозвище Коалемос, возможно, указывает на провал попыток Кимона занять ведущее место в Афинах, на которое он мог претендовать по своему происхождению и богатству[236].

Вопрос о датировке Олимпийских побед Кимона разбирает Х. Т. Уэйд-Джери[237], приводя весьма остроумные доказательства в пользу своего мнения, и нам кажется уместным уделить им внимание. Опираясь на указание Геродота о том, что Кимон трижды одержал победу с одними и теми же лошадьми, автор статьи делает вывод, что эти победы следовали одна за другой[238]: в этом случае интервал между первой и последней — 8 лет, в другом — 12 или даже более, что уже менее вероятно. Писистрат умер в 528/527 г.; Кимон, одержав в третий раз победу в Олимпии, нашел смерть от рук сыновей Писистрата, когда самого Писистрата уже не было в живых (Her., VI, 103). В этом отрывке Геродот не говорит, когда произошла третья победа — до или после смерти Писистрата, — а лишь констатирует, что убийство произошло после нее. Олимпийскими были 528 и 524 годы; Х. Т. Уэйд-Джери помещает третью победу Кимона на 528 год, приводя против более поздней даты и в пользу более ранней следующие доводы. Во-первых, пишет он, приходится допустить, что Кимон победил во второй раз, отдал победу тирану и получил право вернуться в 528 г., то есть перед самой смертью Писистрата. Во-вторых, убийство Кимона было гораздо более «уместным» в 528/527 г., чем после 524 г.: смерть Писистрата породила кризис наследования власти, и в этой шаткой ситуации Кимон имел весьма значительный авторитет и даже мог, предполагает Уэйд-Джери, оспаривать власть наследников Писистрата. Из всего этого автор делает вывод, что в 528/527 г. у Писистратидов было гораздо больше мотивов для убийства, чем позднее, когда их власть уже укрепилась. Таким образом, предлагаются следующие годы для трех кимоновых побед в Олимпии: 536, 532 и 528 до н. э.[239], что кажется нам вполне вероятным.

Мильтиад Младший

Мильтиад, сын Кимона Коалема, был назван по имени своего дяди, Мильтиада Старшего, основателя поселения афинян на Херсонесе Фракийском. Он воспитывался Кимоном в Афинах, как пишет Геродот (VI, 103), в отличие от своего брата Стесагора, которого приютил в своем владении Мильтиад Старший. Геродот ничего не говорит о детстве и юности Мильтиада, и неясно, оставался ли юноша в Афинах во время изгнания отца или разделил его судьбу. Известно однако, что после убийства Кимона «Писистратиды в Афинах дружески обращались с Мильтиадом, делая вид, будто совершенно не причастны к убиению его отца» (Her., VI, 39)[240]. Если убийство Кимона произошло, как предполагает Уэйд-Джери, во время «междуцарствия» после смерти Писистрата, и затем Писистратиды поощряли выдвижение Мильтиада, то он вполне мог стать архонтом в 524/523 г. до н. э. (Dion.Hal., VII, 3). Ф. Шахермайр[241], отвергая такую возможность и считая архонтом 524/523 г. еще одного (не известного больше ничем) Мильтиада, обосновывает свое суждение тем, что в тот год Мильтиад Младший был еще слишком молод для этого поста, который можно было занимать с 30 лет. Ибо если в 524/523 г. ему было 30 лет, то он должен был родиться в 554/553 г. и одержать победу при Марафоне в 64 года, что, по всей видимости, кажется Ф. Шахермайру невозможным. Мы не считаем невероятным то, что, во-первых, Мильтиад мог командовать греческим войском и участвовать в битве. Напротив, у него был авторитет, да и античная история дает нам аналогичный пример в лице даже не одного человека, а целого воинского подразделения, знаменитых аргираспидов. «Это были самые старые солдаты Филиппа и Александра, своего рода атлеты на войне, никогда еще не отступавшие в битве; среди них никого не было моложе 60 лет, а многие достигли 70» (Plut. Eumen., 16). Во-вторых, при особом расположении тиранов Мильтиад мог занять пост архонта, и не достигнув положенного возраста, как предполагает Х. Т. Уэйд-Джери