Алиса - [12]

– Спасибо, я подумаю.

Тесак кивнул и занялся своими делами. В комнату вернулась Бесс с кожаным ремешком и каким-то красным блестящим предметом на серебряной цепочке.

– Насилу отыскала, – сказала она, как бы оправдываясь за долгую отлучку. – Как сквозь землю провалился.

Алиса взяла ремень, рассеянно обернула вокруг пояса и затянула штаны, не в силах оторвать взгляд от амулета, поблескивающего в свете очага.

– Это тебе, – сказала Бесс. – Когда-то давным-давно, до Очищения, он принадлежал моей пра-пра-пра-прабабушке, настоящей волшебнице. Оберег.

Бесс протянула его Алисе, замершей в нерешительности:

– Что вы, разве можно отдавать фамильные ценности?

Бесс фыркнула:

– Родни-то у меня кроме Николаса не осталось, а от него поди дождись, когда невесту в дом приведет, вот ты, считай, и будешь. Бери, все равно пропадет – мне уж недолго жить осталось, а там украдет кто-нибудь.

Алиса подумала, что ясновидение, должно быть, ужасный дар, если можно увидеть час собственной смерти. Она заметила, как замерли руки Тесака, когда старушка так обыденно упомянула о своей кончине. Значит, не такой уж он бесчувственный. Наверное, в глубине души остались воспоминания о маленьком Николасе и бабушке, которая ничего для него не жалела.

Бесс с легким раздражением снова протянула цепочку, и Алиса взяла ее, внимательно разглядывая драгоценный камень, переливающийся на ладони.

– Это же роза, – сказала она и вдруг на нее нахлынули воспоминания о бесконечных рядах алых роз, растущих в саду, об узоре из роз на платье, в котором она была, когда они улизнули вместе с Дор.

– Моя мать… – начала она, и чуть не потеряла сознание. – Мама обожала розы, они у нее росли не по дням, а по часам. Таких чудесных роз ни у кого не было, она даже не разрешала садовнику ей помогать.

Тут перед глазами всплыло другое воспоминание, но она приберегла его для себя: ее крохотная пухлая ручка в маминой изящной и элегантной руке, лучи солнца, просвечивающие сквозь ее золотистые волосы, сияющие словно нимб, склонившееся к Алисе улыбающееся лицо и воркующий голос: «Алиса, ах ты мой бутончик, розочка моя».

Что случилось с той женщиной, любящей матерью? Почему она разлюбила израненную и напуганную Алису? Почему отослала Алису прочь, в самое ужасное место на белом свете?

Она подумала, что уже достаточно оплакивала прошлое, но прежняя боль снова всколыхнулась в груди, и на глаза опять навернулись слезы.

Бесс глядела на нее все так же сочувственно и терпеливо, и вскоре Алиса вытерла слезы.

– Спасибо, – поблагодарила она и надела цепочку через голову.

Роза, оказавшись у нее на груди, засияла, словно внутри загорелась свеча. Бесс ахнула, и, ухватив Алису за подбородок, заглянула ей в глаза.

– Ты. Ты, – твердила она.

Тесак вдруг вскочил, побелев как полотно.

– Бармаглот. Он близко, – сообщил он, закатил глаза и рухнул на пол.

Глава четвертая

– Вот два сапога – пара, – неодобрительно пробурчала Бесс, когда Алиса вырвалась из ее рук. – Чуть что – сразу хлоп в обморок, что один, что другая. Уж не знаю, как вы справляться будете, такие квелые.

Алиса перекатила Тесака на спину. Его веки были закрыты, но глаза под ними так и метались туда-сюда.

– Тесак, – позвала она, тряся его за плечи. – Тесак.

Бесс покачала головой.

– Бесполезно. Сейчас он во власти Бармаглота и не очнется, пока тот не отпустит.

– Я не хочу, чтобы он отключался, – сказала Алиса, вспоминая сон перед пожаром в больнице. – Не хочу его отдавать Бармаглоту.

– Стало быть придется избавиться от чудовища, – заметила Бесс, лукаво сверкнув глазами. – Думаю, это будет посильнее судьбы.

Алиса беспомощно смотрела на мертвенно-бледное лицо Тесака, его подергивающиеся глаза.

– Какая уж у меня сила?

Бесс взглянула на розу на шее у Алисы и сказала:

– Больше, чем ты думаешь. А с этим нянчиться нечего. Он скоро придет в себя. Бармаглот почти наелся.

– Откуда вы знаете? – спросила Алиса.

– Я его тоже чувствую, – монотонно продолжала Бесс. – Он близко и почти насытился. Всю ночь терпел, предвкушая кровь. Знал, что люди ожидают кошмаров по ночам, вот и дожидался утра, чтобы страху нагнать и за один присест наесться.

– Почему же у вас не бывает припадков, как у Тесака?

– Парнишка столько лет с ним считай бок о бок просидел, и хоть крепка была Бармаглота темница, а все ж чуял, что тот где-то рядом. Те узы меж ними и поныне остались, хоть и вырвались оба на волю, вот и направил на него Бармаглот свою силу, теперь ему никакой преграды нет. И с каждой каплей крови, каждой толикой страха эти узы все крепче, а мрак все гуще.

Алиса просто не представляла, каким чудом они, двое сломленных судьбой детей, смогут одолеть такое чудовище. Если Бармаглот с каждой новой жертвой только набирался сил, ему всего-то стоило продолжать убивать, пока не исчезнет все живое.

– Не отчаивайся, – подбодрила Бесс, – время еще есть. Он что-то ищет, и пока не найдет, не примет свой окончательный облик.

– Что же он ищет?

– То, что украл у него волшебник, – прохрипел Тесак, ошалело озираясь по сторонам.

Алиса погладила его по бледной щеке:

– Успокойся.

Тесак потряс головой и стал подниматься. Они с Бесс переглянулись.