Алиса Длинные Ноги Искуплениеъ - [37]
Сходят, растворяются синяки от пальцев мертвеца - чудо, невиданное, будто за пиром фей подглядываю!
Отметины мертвецов навсегда остаются на телах красавиц - назидание, упрёк живущим - синяки, а на вас растворяются, Алисия!
- Графиня Алиса Антоновна! - улыбнулась, капризно надула губки, но вспомнила, что девушка до замужества не капризничает, потому что - не сойка, снова приняла смиренный вид собирательницы кедровых орехов. - Погода сегодня замечательная: птички, небушко, утро - рубины по небу!
Из пещеры не видно, но я сердцем чувствую красоту Природы, впитываю каждой клеточкой гибкого тела - ОХ! не подумайте дурного, когда я неосторожно произнесла "тела", нескромно, накажу язычок, АТАТАТА ему, миленькому шалуну! - графиня Алиса Антоновна пальчиками постучала по кончику розового языка - бесконечное множество вопросов астрологов потеряет смысл, если высунется язычок графини Алисы Антоновны!
- Царственная! Принцесса! Не карманная воровка вы, не ярмарочная выжига с руками-крюками! - Принц Арнольд упал перед графиней Алисой Антоновной на колени, с видимым наслаждением целовал пальчики девушки, будто пил из запрещенного источника бессмертия (графиня Алиса Антоновна конфузилась, вырывала руки, краснела: "АХ! Непозволительны проказы до свадьбы! Целомудрие - мой якорь!"). - Подозревал, что вы не жена старшему советнику Гонджону, лжец он - о ролевых играх, будто вам нравится, когда вас душат - придумал, сочинил, чтобы я не думал, вникал в ложь, а потом покрылся коростой безумия.
Я приглядывался к вашему телу, движениям, когда целомудренно раскрываете себя всю - нет ничего постыдного, нет в вас неправды, ничто не утаиваете от моих очей, потому что всё - морально устойчивое, без хитростей, без потайных комнат, в которых скрыты скелеты.
Первый раз засомневался, что вы - ярмарочная воровка - когда невинно ножку выше головы подняли, груди руками поддерживаете - перевешивают они ваши ягодицы, смеетесь, а в голосочке - пыль дальних дорог с золотыми сундуками на каждом перекрёстке.
Натура не возвышенная не светилась бы довольством, не испускала бы лучи кипучей девичьей жизни с перцем нравственности!
Второй раз подумал, что вы не убийца, не развратная танцовщица - когда вы не заметили смерти старшего советника; барышня не допустит мысли, что её оскорбят мертвецом, дурным словом, намёком на общую баню с орками и гоблинами.
Орки гоблинам спины моют мочалками из волос эльфов, а гномы с тазиками между ног шныряют, даже в бане Правду ищут, а Правда гнома - драгоценные камни и золото!
Третий раз - удивило тело ваше, груди царственные - не прилипает к ним дурное, трупные пятна слетают веселыми мотыльками.
Пять минут прошло, и блистают сиськи невинностью, искрятся нежным снегом в свете факелов погребальной команды!
Принцесса вы, графиня Алисия!
Закопал бы себя от радости, что нахожусь рядом с вами и трупом; мертвеца компенсируете, прогоняете золотым веником мою печаль!
Принцесса, Алиса Длинные Ноги, станьте... хм... осчастливьте... выйдите за... станьте... - Принц Арнольд покраснел, засунул пальцы в рот, вытаскивал слова руками - так лекарь вырывает орку зуб глупости. - АХ! Млею, горю в адском пламени!
Вы - чудо, воздушная, фея моральной устойчивости! - Принц Арнольд отбежал к двери, закрыл лицо белым жабо (лицо покрылось паутиной забвения), рыдал горько и безучастно - одинокий оборотень на льдине имени деда Мазая!
- Принц.. доказали, что вы - Принц, раскаялись в заблуждениях и послушны будете после свадьбы, как щеночек с носиком-пуговкой.
У батюшки псарня - щенки родятся из ниоткуда, потешные, на вас похожи, Принц!
Натура возвышенная, вы только что говорили, предлагали мне... ОХ! сердце захолонуло, упало льдинкой в сосуд с подсолнечным маслом!
Продолжайте Принц, я дрожу листиком розы в лапках соловушки, каждая девушка мечтает о подобном полёте, даже танцовщицы конфузятся каждый раз - нам учитель литературы граф Клейнмихель, душечка, рассказывал, что танцовщицы по пять раз в день получают предложение руки и сердца, и каждый раз - отрывисто хохочут с простодушием поселянок, робеют, закрывают личико веером из перьев китайского гуся.
Предлагайте, не испытывайте мою мораль; я не Баальбекская веранда, гибельная для маленьких, недоразвитых гольфистов.
- Представьте, Принцесса Алисия, подхватил бы вас на руки - сдюжил бы, напрягся; на лубках художники позеры изображают тонконогого Принца с Принцессой в руках: но ноша тяжела, ноги Принцу нужны слоновьи, а руки орочьи, чтобы нести Принцессу до коня, и взвалить мешком золота в седло!
Но вы - нежная, хрупкая - донёс бы, вспотел, но капли моего пота - заслуженные, как матери-героини.
Белый конь с натугой - выдержал бы двоих - понёс нас по дороге, мощенной золотыми кирпичами; вокруг - благолепие: золото пшеницы, изумруды трав луговых, леса шепчут пристойности, дубравы вслед качают руками с веселыми наядами.
Небо - лазурь, тучки - вата, вдали, за лентой хрустальной реки, на холме - белый замок с розовыми балкончиками, фонтанчиками с фиолетовым крепким; феи порхают без одежды - к чему одежды, если нет дурного в мыслях обитателей замка, нет пошлости, прикрытого равнодушия волков.
Производственная тема не умерла, она высвечивает человека у станка, в трудовых буднях с обязательным обращением к эстетическому наслаждению. И юмор, конечно…
Все равны: и питекантроп, и мальчик из джунглей Тургусии, и балерина. Роман о моральном становлении и возвышении человека.
Трудно моральной устойчивой красавице в Мире бездуховных тварей! Шедевр!
— Кто? Слышите, обыватели в штопаной одежде, кто скажет мне гадость? – Девушка воин с кокардой «Моральный патруль» в волосах (волосы – чернее Чёрной дыры, длиннее Млечного пути) широко расставила циркульные ноги.
Герои книги Николая Димчевского — наши современники, люди старшего и среднего поколения, характеры сильные, самобытные, их жизнь пронизана глубоким драматизмом. Главный герой повести «Дед» — пожилой сельский фельдшер. Это поистине мастер на все руки — он и плотник, и столяр, и пасечник, и человек сложной и трагической судьбы, прекрасный специалист в своем лекарском деле. Повесть «Только не забудь» — о войне, о последних ее двух годах. Тяжелая тыловая жизнь показана глазами юноши-школьника, так и не сумевшего вырваться на фронт, куда он, как и многие его сверстники, стремился.
Повесть «Винтики эпохи» дала название всей многожанровой книге. Автор вместил в нее правду нескольких поколений (детей войны и их отцов), что росли, мужали, верили, любили, растили детей, трудились для блага семьи и страны, не предполагая, что в какой-то момент их великая и самая большая страна может исчезнуть с карты Земли.
«Антология самиздата» открывает перед читателями ту часть нашего прошлого, которая никогда не была достоянием официальной истории. Тем не менее, в среде неофициальной культуры, порождением которой был Самиздат, выкристаллизовались идеи, оказавшие колоссальное влияние на ход истории, прежде всего, советской и постсоветской. Молодому поколению почти не известно происхождение современных идеологий и современной политической системы России. «Антология самиздата» позволяет в значительной мере заполнить этот пробел. В «Антологии» собраны наиболее представительные произведения, ходившие в Самиздате в 50 — 80-е годы, повлиявшие на умонастроения советской интеллигенции.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
1995-й, Гавайи. Отправившись с родителями кататься на яхте, семилетний Ноа Флорес падает за борт. Когда поверхность воды вспенивается от акульих плавников, все замирают от ужаса — малыш обречен. Но происходит чудо — одна из акул, осторожно держа Ноа в пасти, доставляет его к борту судна. Эта история становится семейной легендой. Семья Ноа, пострадавшая, как и многие жители островов, от краха сахарно-тростниковой промышленности, сочла странное происшествие знаком благосклонности гавайских богов. А позже, когда у мальчика проявились особые способности, родные окончательно в этом уверились.
Самобытный, ироничный и до слез смешной сборник рассказывает истории из жизни самой обычной героини наших дней. Робкая и смышленая Танюша, юная и наивная Танечка, взрослая, но все еще познающая действительность Татьяна и непосредственная, любопытная Таня попадают в комичные переделки. Они успешно выпутываются из неурядиц и казусов (иногда – с большим трудом), пробуют новое и совсем не боятся быть «ненормальными». Мир – такой непостоянный, и все в нем меняется стремительно, но Таня уверена в одном: быть смешной – не стыдно.