Алиса Длинные Ноги - [34]

Одна бродишь, окаянная, а при Алисии - при деле, в историю войдешь, в Храм Судьбы под руку с легендарным Индианой орком войдешь!"

Ксена закусила губку - тонкая дорожка, берега белоснежной реки зубов, подумала миг, кивнула согласно, покорилась простоте и чистоте графини Алисы Антоновны.

- Превосходненько, умилительно, я чувствую себя на ярмарке жуков скарабеев! - фон Карла подмигнула Ксене, сдула пылинку с левого алебастрового плеча графини Алисы Антоновны. - Ведьму? Ведьм возле дорог и по лесам - тьма, драку устроят за право прислуживать вам в течение трёх лет, графиня Алиса Антоновна!

Мне ведьма в служанки набивалась, умоляла принять банщицей, обещала, что каждую пятницу в бане будет мне угождать березовым веником и квасом из белых грибов, чтобы я почувствовала костёр Райский, из белого бездымного не горячего огня.

Отказала я ведьме, потому что в баню одна хожу, стыжусь наготы, без одежды чувствую себя куропаткой на вертеле! - фон Карла сдернула с ближайшего трупа вицмундир с галунами, аксельбантами и коралловой звездой, накинула на плечи, будто тьмой накрылась. - Появится возможность добрая, - взгляд на графиню Алису Антоновну - так казначей любуется золотом, - приобрету себе платье - лучше прежнего, с черной - в знак скорби по неграмотным - лентой через плечо!

- Завоюем одежду, окропим вулканической кровью врагов! - Ксена надула грудь - одна, но ОГОГО! Горы скрипят зубами в восторге от груди Ксены!

- Подайте мне нескромную карету! Без кареты моя добродетель покроется пылью дорог, а моральная устойчивость пропадёт под насмешками придорожных разбойников! - графиня Алиса Антоновна надула губки, капризничала, но взглядом ластилась котёнком к фон Карле и воительнице, показывала, что романтизм выше грубой силы и мудрости!

- Трактирщик - любитель браги и поганок, карету из чистого золота! - воительница, наконец, нашла цель, направила стрелу взрывному трактирщику в правый глаз, затем передумала и медленно опустила - к его мошонке (болталась из-под кожаного передника, как у Магрибского суслика)! - Я сопровождаю девушку, воспитанную в Институте Благородных Девиц и в интеллигентной семье, где каждое слово - повод для долгих размышлений и воскурения благовоний с запахами Правды.

Я поднимаю ногу выше головы медленно, словно в твоём сне о большом городе, где каждый камень - легенда о Тильтиле.

Как только ножка моя левая достигнет предела, намеченного Природой, ты увидишь ад; для приличных звездочётов - Рай!

Не убежишь от своих мечт в Райские кущи, запутаешься в ногах, упадешь подстреленным сусликом на поле боя белок.

В семнадцать лет я впервые попала в Огромный город - он мне казался гигантским, неповторимо гадким - с отбросами производства на тротуарах и с отбросами общества в трактирах и Публичных заведениях с красными фонарями из костей вурдалаков.

Люблю оборотней, оседлаю - и летим пугающими тенями мёртвых по ночному лесу, губы слегка шевелятся в приветствии пионерам Зачарованных Болот:

"Здравствуйте, русалки!

Поклон вам, гарпии с умом колдунов!

Моё почтеньице собирательницам мха для затычек между ног!"

Возле приличного заведения (тряпочки на окнах прозрачные, я потом узнала - занавески) ко мне подошла женщина с усами, красивая, высокая, статная, голос - зов предков из преисподней.

С невыразимой простотой городской шмары она погладила меня ниже спины сзади, охнула, схватилась за сердце, и в восторге - наигранном ярмарочном, или истинном - произнесла на выдохе, словно вынырнула из проруби в Мировом Океане:

"В моём заведении пляшут и поют лучшие девушки Восточных Земель - гагары им вместо подушек.

Обхождение знают, получили элементарное образование общения с купцами и стражниками, за сто сольдо не купишь подобного образования на Юге, где девушки - рыбы.

Купцы монистами звенят, презирают окружающих, называют рудокопов преступными гномами, а сами - кочаны тухлой капусты! - женщина обольщала меня словами и мягким медовым голосом, за руку вела в дом, вылепленный из глины, форма - огромная лодка. - Мои девушки к купцам выходят, не ластятся, а своими жизненными делами обеспокоены, будто одни на белом Свете, и нет вокруг унылых вурдалаков с очами кастрированных эльфов.

Одна шляпку снимет и перчатки, шляпку - на трюмо, а перчатки небрежно бросит на подоконник, протянет озябшие руки к огню, пальцы поджаривает, словно сосиски, и не замечает адской боли.

Другая - чулочек поправляет, а дырочку заметит - охает, ахает, носится по залам в недовольстве, свечи тушит, с призраками ругается, а затем легко на канат между люстрами поднимется (так Джек на Небо залезает), по канату идёт и плачет, что у неё на чулочке дырочка с горошинку.

Мужчины в заведении рыдают от умиления, девушкам помогают справиться с жизненными неурядицами, приглашают откушать филе из бёдер птицы Счастья - беда с птицей, не поймать, а вместо неё под соусом курицу подаём - очень мясо похоже на мясо ляжки птицы Счастья.

Может быть, курица, с вечно печальными очами и суетливостью демона - внебрачная дочь её?" - женщина ввела меня в обширную залу, величиной с поле для выпаса десяти коней.

Мужчин - море Белое. Все тоскуют, поглядывают на часы, зевают, а из пастей - ненавижу мужчин - адские стоны, крики поджариваемых грешников, гортанный хохот чахоточных псов.